Распрощавшись с Машей, вышел под хмурое небо. «Льет без пользы», — думал я, шагая к машине под колючими струями. Вот бы освятить дождь, сразу бы всех упырей порешили. Жаль, такой фокус никому не по силам…

Джип рванул с места, покатился по выщербленной дороге в сторону делового центра.

До места встречи оставалось не больше пяти минут езды, когда меня остановили гибэдэдэшники. Ребята были в бронежилетах, вооружены «калашами» — видно, в городе проводилась какая-то спецоперация.

— Выйдите, пожалуйста, из машины и предъявите документы, — потребовал суровый лейтенант.

Я выполнил приказ. Полицейский глянул исподлобья, сличая фото на правах с моей физиономией. Скользнув взглядом по моему плащу, он вскинул автомат:

— Поднимите руки. Повернитесь. Руки на капот.

Обхлопав меня, он быстро извлек из кобур пистолеты и озадаченно замолчал. Потом спросил:

— Это что за хрень?

— Водяные пистолеты, — невозмутимо произнес я.

— Зачем?

— Стрелять водой.

Лейтенант снова замолчал. Решив не мучить его долго, я пояснил:

— Занимаюсь ролевкой.

— Это с бабами, что ли? — слегка расслабился лейтенант.

— Нет, это с группой единомышленников. Городские игры, не слышали? Вроде соревнований, только в антураже какой-нибудь сказочной истории. Сейчас вот играем в охотников и вампиров. Я охотник.

— А водяные пистолеты зачем? — не унимался полицейский.

— А вы хотели бы, чтобы мы из настоящих стреляли? — уточнил я.

Лейтенант сделался еще угрюмее, подозвал коллегу, сунул ему мои права:

— Пробей этого умника.

Тот сбегал к машине, вскоре вернулся:

— Чисто.

Лейтенант молча помахал водяным пистолетом. Теперь уже оба гибэдэдэшника задумчиво смотрели на меня, видимо прикидывая, как я сумел получить допуск психиатра на права.

— Ролевики они все шизанутые, но безобидные, — высказался наконец прапорщик.

Лейтенант кивнул, вручил мне права, игрушку:

— Можете продолжать движение.

Я уселся в машину. Как всегда: водяные пистолеты в серьезных кобурах вводят всех в ступор, так что до сумки в машине, где лежит настоящий кольт, дело не доходит.

Кафе «Malina» было полупустым. Я уселся за столик у окна, сделал заказ. На улице раздался грохот, и возле крыльца остановился «харлей».

Вскоре в кафе вошел, держа под мышкой черный шлем, здоровенный бородатый байкер в кожаном костюме и берцах. Макушку его прикрывала бандана с черепами, на шее болтался большой серебряный крест. Опустившись на стул напротив, он проговорил басом:

— Привет, чадо.

В работе с РПЦ, конечно, бюрократических проволочек было не меньше, чем с католиками. Но что мне здесь нравилось — люди проще и приятнее.

В отце Константине не было ни грамма официоза или занудства. Хотя жук тот еще. Он дотошно выспросил все подробности и мои соображения по поводу случившегося, потом произнес:

— Принято решение расследовать это дело. Ну да ты и сам понимаешь.

Я рассеянно кивнул. Не заинтересуйся убийством наверху — куратор не назначил бы встречу. Конечно, отдать распоряжение он мог и по телефону либо послать письмо на мыло. Суть — в благословении на свершения. Оно обязательно, это не простой ритуал. Чистильщики — глубоко верующие люди, благословение придает нам сил, самых что ни на есть настоящих, физических.

— Бабло на расходы тебе уже перевели, — продолжал отец Константин. — В остальном все как всегда.

В девятом году, когда важнейшая операция СКДВ[3]была провалена благодаря тому, что кто-то из чиновников Ордена сдал ее план упырям, я всерьез задумался. Мне совсем не хотелось работать с организацией, в которой появились предатели. Только вот убраться из Ордена живым шансов не было.[4]Чистильщик — это навсегда, до самой смерти.

Поэтому, когда на меня вышли представители РПЦ с предложением поработать у них, я не особенно надеялся, что это возможно. Но ребята обещали утрясти вопрос перевода и не обманули. К моему удивлению, вскоре Магистр сообщил, что я свободен от обязательств перед СКДВ. Так я и стал первым чистильщиком православной церкви. С точки зрения религиозности перевод меня не смущал — истинно верующий понимает, что Бог един.

Особой организации, которая занималась бы вопросами нечисти, в РПЦ пока не имелось, так что мне назначили куратора — отца Константина, который решал все вопросы напрямую с высшим духовенством. Я работал под видом частного детектива, отслеживал подозрительные случаи, а уж разбираться ли с ними — решала Церковь.

Сейчас Церковь в лице отца Константина крепко меня огорчила:

— И не горячись, чадо. Разведай все тихо и аккуратно, без шума. Предоставишь отчет — там решат, что дальше. Сам ничего не предпринимай. А то знаю я тебя, наворотишь…

Черт! Ведь так надеялся, что этот случай развяжет мне руки и станет началом войны. Не вышло…

— Благословите, батюшка, — покорно попросил я.

Отец Константин размашисто перекрестил меня — к удивлению официантки, которая принесла заказ, — поднялся и вышел. С улицы донесся рев мотора.

Быстро перекусив, я отправился осматривать место, где нашли тела. Это следовало сделать сразу же, но святые отцы, как всегда, протянули время, принимая решение. Сутки потеряли…

В машине решил проверить электронку. Интуиция опять не подвела: пришли два письма от осведомителя из полиции. В первом были хорошие новости. Тела опознали. Подростки с соседней улицы, увлекались самодеятельным диггерством. Это значительно облегчало мне работу — теперь можно было отследить контакты, найти свидетелей.

Открывая второе, я уже догадывался, что увижу. Найдено еще одно растерзанное тело. Теперь далеко от центра города — на Молодежной. Жильца пятиэтажки убили поздним вечером во дворе его дома. Судя по фото, почерк у убийцы был явно тот же.

Из истории рода Батори

Замок Эчед, сентябрь 1570 года от Рождества Христова

Полная луна лила нежный свет на замок, серебрила холодный камень. Ночь была теплой. Быть бы этой ночи благословенно тихой, спать обитателям Эчеда спокойно, когда б не крики, разносившиеся по гулким коридорам.

Агнешка с Пирошкой сидели в кухне под большим столом, согнувшись так, чтобы не видно было их среди корзин с овощами.

— Да когда ж притомится, проклятый? — прошептала Пирошка. — Когда уж натешится?