— С нами, — уточнил учитель Сии.

— Я стал их учеником…

— Вернее, моим, — поправил мастер Хо. — Сам же я был учеником Чэнь Сии.

— Хо Лун научил меня укреплению здоровья и самосовершенствованию. А от Чэнь Сии я почерпнул знания о боевых искусствах. Он — родоначальник множества школ.

— Мастер Чжан слишком скромен, — вмешался учитель Сии. — Ведь это он потом, опираясь на полученные от меня навыки, основал школы цигун и ушу.

— Но только благодаря вам, — поклонился мастер Чжан. — Потом, увы, наши пути разошлись. Я совершил непростительную ошибку.

Круглые лица мастера Хо и учителя Сии посуровели.

— Я поддался гордыне, — каялся мастер Чжан. — Мне хотелось постигнуть тайну бессмертия. Я не верил своим учителям, которые утверждали, что бессмертие достигается чистотой помыслов и медитациями. Я ушел с горы Хуашань и стал сам постигать тайны вечной жизни, выплавляя ее алхимический эликсир. Там меня и нашел Хозяин. И вручил дар обращения.

— Но погодите. Это было так давно, — удивился отец Константин. — Выходит, вы и сам из этих… зверобогов?

— Похоже на то, — согласился мастер Чжан. — Во всяком случае, я умер и воскрес в образе зверя, это точно.

— С тех пор он стал легендой, — неодобрительно прокомментировал учитель Сии.

— А еще основал Саньфэн-пай — Школу скрытых бессмертных, — добавил мастер Хо.

— То есть стал набирать клан киан-ши, как вы понимаете, — перевел мастер Чжан. — И много веков я правил кланом нетопырей, упиваясь своим всемогуществом. Но потом наступило разочарование. Я осознал, что не-жизнь — вовсе не бессмертие.

— Тогда он разыскал нас в пещерах Южного Шаолиня, — сказал мастер Хо.

— Мы там медитировали вот уже третье тысячелетие подряд, — согласился учитель Сии. — Мастер Чжан присоединился к нам.

— Пришлось, правда, оборудовать специальную комнату, наладить связь с внешним миром. Руководству кланом я посвящал два часа в сутки, остальное время проводил в медитации. Так прошло восемьсот двадцать шесть лет. Из-за случая с Батори я вынужден был прерваться.

— И нас разбудил, — наябедничал мастер Хо.

— Но теперь я навсегда покидаю суетный мир, чтобы в пещерах Шамбалы познать покой сомати. Надеюсь, когда-нибудь это поможет мне изменить сущность. Старший по клану назначен, свод законов, которым должны будут следовать киан-ши, написан. Билеты на самолет забронированы. Мы отправляемся в аэропорт…

Наконец-то можно будет перебить китайских упырей, подумал я. Без зверобожественного мастера Чжана у них не будет шансов.

— И думать забудь, чадо, — прошипел отец Константин, от которого не укрылось мечтательное выражение моего лица. — Начальство перезаключило с ними мирный договор еще на пятьдесят лет.

— Так что мы прощаемся и благодарим вас за помощь. — Мастер Чжан встал, первым двинулся к выходу, но остановился возле дверей. — Ах да. Моя маленькая Цзюньбао…

Он погладил мартышку, та в ответ возмущенно завопила.

— Я не могу взять ее с собой. Она не сумеет погрузиться в сомати. Да и в самолет с нею не пустят… — Глава киан-ши осторожно снял обезьяну с плеча, широким жестом протянул ее мне. — Я дарю Цзюньбао вам, Иван.

Отец Константин деликатно хрюкнул. Я уже открыл рот, чтобы отказаться, но батюшка, сдерживая смех, изо всех сил хмурился, показывая, что надо проявить вежливость.

Мартышка перебралась по руке упыря, прыгнула мне на плечо и принялась упоенно копаться в волосах.

— Со мной она была лишена этого удовольствия, — признался мастер Чжан, проводя ладонью по лысине. — Думаю, вы друг друга полюбите…

Ну что за жизнь, а? Кому-то чистая работа, путешествия и красивые женщины, а мне — упыри, монашки, да теперь вот обезьяна…

Мастер Чжан немного развеял мою тоску, протянув конверт с банковской картой:

— Здесь премия лично вам и деньги на содержание Цзюньбао. Теперь вы богатый человек, Иван. Ну что, надеюсь, я ничего не забыл?

— А как же Эржебета Батори? — спросил я, адресуясь скорее к отцу Константину. — Она так и будет считаться самой кровавой серийной убийцей? Это… как-то нечестно, что ли.

Батюшка почесал бороду:

— Доказательств обратного нет, чадо. Архивы сгорели, свидетелей… сам понимаешь. Да и не нужно это никому. На имени Батори бизнес делается. Фильмы, книги, путешествия в Чахтицкий замок для туристов… А католическая церковь не захочет обнародования, нам с ними бодаться не с руки.

— Кстати, как так вышло, что Маша прошла проверку?

— Говорю ж, нам с католиками бодаться сложно, — повторил отец Константин. — У их безопасников вековой опыт, корнями в инквизицию уходит. Вишь, послали девчонку за тобой присматривать, а наши даже ее легенду не смогли расколоть.

— Значит, Батори так и останется оклеветанной…

— История — странная вещь, — деликатно заметил мастер Чжан. — События прошлого в толще веков преломляются, как луч через линзу, и видоизменяются порой до неузнаваемости. А еще каждый из нас сам преломляет их и видит такими, какими хочет видеть. Такой вот эффект преломления.

Я скривился. Очень поэтично, по-восточному. Вроде что-то сказал, а толку никакого.

— Прощайте, — поклонился мастер Хо.

— Всего доброго, — поклонился учитель Сии.

— Кстати, откуда вы знаете русский? — спросил я. — Вы ж вроде еще до нашей эры в медитацию впали.

— О, это просто. Во время медитации разум подключается к информационному полю Вселенной, — небрежно пояснил мастер Хо.

— До свидания, — произнес мастер Чжан. — Я прощаю тебя, Иван, за то, что ты убил Чонга. Хотя жаль… он был очень привязан к тебе. По-своему, конечно. Киан-ши недоступны чувства смертных, но их верность вечна, тогда как людская преходяща. История Батори — лучшее тому подтверждение.

Старики вышли из комнаты.

— Может, и правда не стоило мочить его, чадо? — спросил отец Константин. — Был бы вроде домашнего животного…

— Мне обезьяны хватит.

Что бы там кто ни говорил, я живу по правилам чистильщиков. А их всего два. Первое вы уже знаете: проклятые всегда рядом.

Второе правило чистильщика: хороший упырь — мертвый упырь.

Владивосток

Июнь — сентябрь 2012