Наташе нравился Макс. Ей даже приходила в голову мысль, что было бы здорово, если бы такой симпатичный парень хоть раз взглянул на нее не только как на младшую сестренку Валерии Павловны. Напрасные мечты. Ей было всего тринадцать, а тринадцатилетние девочки не слишком-то интересуют двадцатилетних юношей. Вот наоборот -- другое дело. Таким образом, в удел Наташе досталось наблюдение за старшими. И занятие это оказалось очень даже увлекательным.

С Максом все было просто, его влюбленные взгляды в Лерину сторону сами по себе были весьма красноречивы. Но сестра их, казалось, не замечала. Ее сдержанность Наташа поначалу принимала за холодность. Разумеется, красавица Лера не могла отвечать взаимностью каждому, кто в нее влюблялся, как говорится, их было много, а она одна. И все же Наташе порой становилось жаль Макса, который растрачивал свою любовь на человека, неспособного это оценить. Честно говоря, она Лере ужасно завидовала и осуждала ее. Пока однажды не поняла с удивлением, что сестра ее тоже влюбилась. Вот только любовь в Лериных глазах, едва вспыхнув, уступала место какой-то безнадежности, если не сказать безысходности.

Теперь Наташа жалела уже их обоих, однако с присущим ее возрасту оптимизмом полагала: все в конце концов образуется. Ведь Максу удалось то, что еще никогда никому не удавалось. Если, конечно, не считать этого зануду и недоумка, бывшего Лериного мужа. После Юры Макс стал первым, кто сумел-таки влюбить в себя неприступно-холодную и всегда такую надменную Леру.

Но ничего не образовалось. Все закончилось как-то внезапно. К сожалению, в то время они с сестрой не особенно много общались, да и разница в возрасте сказывалась, так что Наташе оставалось лишь гадать о том, что же тогда случилось.

Прежде чем вернуться к прерванному занятию и продолжить пялиться на Макса, Наташа заодно уж окинула взглядом и других его потенциальных жертв, находившихся поблизости. Все то же самое: восхищенный блеск во всех девичьих глазах. Даже противно, какие они тут все одинаково восторженные.

В Наташиной душе шевельнулось сочувствие к дурочкам, она-то знала, кто сейчас сумеет привлечь внимание Макса.

8

-- Привет, Макс!

Наташа стояла прямо у него на пути. Еще шаг-другой, и он просто наткнулся бы на нее. Рассеянный взгляд Макса, только что безразлично скользнувший по девушке, сфокусировался в удивленно-оценивающий, затем в глазах его мелькнул проблеск узнавания.

-- Господи! Наталья? Неужели это ты?

-- Я, -- подтвердила Наташа.

Макс подошел к ней так близко, как будто им предстояло слиться в медленном танце.

-- Привет!

-- Здравствуй.

-- Знаешь, Наташка, если бы ты не окликнула меня, я бы тебя и не заметил среди них. -- Он небрежно кивнул на обтекавшую их толпу.

Наташа решила обидеться:

-- Не очень-то ты вежлив, Макс. -- Ее глаза оказались где-то на уровне его шеи, и чтобы удобнее было разговаривать, пришлось задрать голову. -- Я уж не говорю хотя бы о минимуме галантности.

-- Нет, правда, я так привык считать тебя маленькой, что...

-- ...никак не можешь осознать, что я уже выросла. -- Наташа усмехнулась. Да, сейчас ей уже не тринадцать лет. Интересно, способен ли Макс теперь взглянуть на нее не просто как на младшую Лерину сестру? Впрочем, не стоит себя обманывать. Она смахнула с глаз темные пряди длинной челки. Даже если в принципе он на это способен, цвет ее волос все равно не устроит его.

Тем временем Макс рассмотрел девушку повнимательнее и изрек:

-- Ты, Наташка, хоть и подросла, но изменилась довольно-таки мало. Пожалуй, стала больше похожа на Ле... Валерию Павловну.

Наташа заметила его оговорку и снова усмехнулась.

-- Вообще-то, Макс, до сих пор никакого сходства между нами никто никогда не замечал. В том числе и мы сами, так что ты первый, -- сообщила Наташа, мило улыбаясь. Она хотела добавить еще, что людям, одержимым кем-то или чем-то, часто мерещится предмет их страсти даже там, где его нет и в помине. Хотела, однако не стала. Чего третировать человека раньше времени? Перейдя на светский тон, она вежливо поинтересовалась: -- Ты к отцу приходил?

-- Угу. А ты, надо полагать, к... Валерии Павловне?

Разумеется, она заметила и эту почти незаметную заминку Макса.

-- Ага, к Лере, -- как ни в чем не бывало подтвердила она. -- Но Лерка, оказывается, уже... ой!

Наташа собиралась употребить не совсем литературное слово "смоталась", но как раз в этот момент между ней и Максом попытались просочиться девицы, ранее на него смотревшие. Это были те самые, которые пялились непосредственно рядом с Наташей.

Протискиваясь, первая девица не сводила с Макса призывного взгляда, а Наташе, чтобы удержать равновесие, пришлось руками и зубами цепляться за воздух. Слава Богу, Максу удалось подхватить ее под локоть до того, как пол окончательно ушел у нее из-под ног. Призывный взгляд второй девицы уперся уже в его затылок.

-- Ма-акс! -- театральным шепотом воскликнула Наташа и тут же преисполнилась гордости: играй она на сцене, ее голос был бы слышен в каждом уголке зрительного зала.

В глазах Макса запрыгали смешинки, и Наташа, напустив на себя строгий вид, стала ему выговаривать:

-- Девочки приложили столько усилий, чтобы ты их заметил, а ты едва удостоил взглядом, притом только одну!

-- Увы! -- В глазах Макса смешинки уже не прыгали, а просто-таки играли в чехарду, однако лицо его оставалось серьезным. -- Я ведь не свободен.

Наверняка он имел в виду всего лишь разговор, который происходил сейчас между ними, но, войдя в роль, Наташа воскликнула:

-- Как?! Неужели, Макс, ты отдал уже свою руку и бросил свое сердце к чьим-то ногам?

-- Ну... -- он слегка передернул плечами, -- почти. Потом я, правда, передумал.

Вот уж такого ответа Наташа никак не ожидала. Она даже растерялась. Собственно говоря, она была шокирована.

И тут душераздирающий трезвон, перекрывая все остальные звуки, возвестил начало пары. Движение толпы сразу же приобрело более целенаправленный характер, а Макс поспешил оттащить Наташу с дороги жаждущих знаний студентов.

Звонок чуть не оглушил, но вместе с тем дал ей немного времени, чтобы переварить услышанное. Переварив, она сделала вывод, что Макс до сих пор влюблен в ее сестру. Вывод, надо сказать, не совсем логичный и совершенно безосновательный, но на нем настаивала ее величество женская интуиция, которую Наташа не привыкла игнорировать.

Как только трезвон смолк, она решила уточнить:

-- Значит, все-таки и твое сердце, и твоя рука сейчас свободны?

-- Вот руки-то у меня сейчас как раз и заняты, причем обе, -- почти невозмутимо проворчал Макс. Он все еще держал Наташу под локоть, а его вторая рука, как оказалось, покоилась у нее на талии.