колдобины. Уже темнело, последние дни осени по календарю, а здесь в Сибири так уже и зима, самая настоящая, без оттепелей и потепления как в средней полосе. Никита поехал по описанию старика и уперся в одиноко стоящий большой бревенчатый дом. Выглядел дом снаружи так вполне себе целым, высоким, крепким и даже забор хорошо сохранился. На калитке во двор замка не было, а кривые ворота были закрыты почерневшей от времени жердей. Никита вошел во двор, огляделся, осторожно вытащил жердь, с трудом смог открыть ворота и загнал машину во двор. Обратно закрыть также ворота хоть и с трудом, но тоже получилось, нужно срочно подремонтировать их и нормально все будет, — решил он для себя. Поймал себя на чувстве что приехал в свой дом, который его ждал и сейчас оглядывался так себе совсем по-хозяйски, думая сразу же о том, что нужно сделать здесь, а что и переделать. Даже засмеялся над собой, вот ведь жизнь, приехал в заброшенное село и радуется, что позволили жить в старой развалюхе. Никита оглядел покосившиеся крыльцо, которое венчало округлая крыша, покрытая ржавым железным листом, низенькая щелястая дверь с амбарным замком ждала, когда он откроет ее. Но старик видно, что приглядывал за усадьбой, дом не выглядел заброшенным. Может даже старик сюда пускал постояльцев на время, — почему-то решил Никита. С крыльца вход в небольшую холодную терраску, и дверь в дом.

Дверь в дом тоже была низенькая, но поосновательнее, из толстых досок и без щелей, хотя утеплить и надо ее будет, — подумал Никита отворяя дверь с заметной натугой и скрипом. — И смазать петли тоже, — добавил он себе зарубку на память.

Никита знал, что в селе нет электричества, и купил еще по дороге несколько упаковок дешевых свечей и сейчас сразу же прихватил их с собой в дом. Если на улице еще что-то было видно, то дом его встретит кромешной тьмой.

Войдя осторожно в дом, боясь споткнутся о что-либо в темноте, сразу же зажег одну свечу, огляделся и пристроил ее на колченогий стол выплывший из темноты навстречу ему. Зажег еще пару свечей, чтобы оглядеть дом.

— М-да, — не думал он что ему придется когда-либо жить в таком жилище, но всяко лучше, чем ночевать на улице. — К тому же как уберется в доме, будет лучше, — мысленно утешал себя Никита оглядывая комнату и морщась от нежилого запаха пыли и запустения, сырости и какой-то безнадеги.

— Да, безнадега тоже имеет свой запах, и она с ним теперь надолго, — снова промелькнуло в голове у него.

Одна, неожиданно просторная комната, громоздкая печь посередине, топчан за печью, у входа рукомойник, вполне себе целый на вид и под ним даже ведро помойное сохранилось. Грязно, пыль на полу и подоконниках толстым ковром, стекла в окнах сто лет не мытые мутные, но хоть целые, хоть и в трещинах. Но главное крыша и полы целые, и печка тоже рабочая. В доме казалось холодней чем на улице и тянуло сыростью, так всегда бывает в домах, в которых долго никто не живет. Никита с тоской глянул на печь, нужно ее протопить, да скорее. Никиту знобило уже давно, долгая дорога вымотала его, но нужно было навести хоть какой-то порядок в доме, иначе здесь и ночевать невозможно. Ему бы по уму отлежаться в тепле несколько дней, но вот беда времени у него как раз и нет. Нужно срочно обживать дом и делать запас на зиму как сурку, да и осмотреться здесь в селе. Никита похвалил себя что додумался купить в Красноярске несколько ведер, пару эмалированных, и штук пять пластмассовых, но где ему сейчас взять воду. Вроде во дворе было, что-то вроде колодца, да и дрова нужно собрать, пока совсем не стемнело, и он зашевелился быстрее, стараясь не обращать внимание на боль по всему искалеченному телу. Он быстро хромая вышел во двор, поленница была рядом с крыльцом и чудо, дрова были, но немного. Никита стал собирать что там осталось. Крыша над поленницей разрушилась и дрова были сырыми, но и выбора то у него не было. Он таскал, складывая их у печи, сегодня дом обязательно нужно прогреть и чтоб хоть на завтра на растопку что — то было, а там уж дальше пока не загадывал, насобирает, лес рядом и сушняка то он точно наберет. Закончив таскать дрова, схватил чистые эмалированные ведра и пошел к обветшалому колодцу, который плотно был закрыт деревянными створками, с трудом ему удалось их открыть, надо же у колодца даже цепь с цинковым помятым ведром сохранились. Никита кинул в колодец ведро, и пробив тонкий лед, зачерпнул немного воды. Вытянул ведро, понюхал воду, вроде чистая, и ничем не пахнет. Колодец то уже давно никто не чистил, но он и закрыт был, мусор не попадал в него, так что вроде и нормально, главное вода прозрачная, а не мутная болотная. Никита быстро заполнил все ведра, что у него были, и перетаскал в дом. Ночью на улице было опасно оставаться, все инстинкты охотника вопили об этом, в брошенном селе ночь время нечисти. Да и полог что он заметил подъезжая сюда с сумерками сжимался, собирался над селом становясь осязаемым для обычного взгляда. Никита закрыл колодец, так надо было, хоть и нервничал, но знал, это необходимо, нечисть может испортить воду, ведь все то что не прибрано в ночь они считают своей добычей, и питьевая вода как раз из этого списка. Даже стоящие в доме ведра или бочки с водой обязательно держали прикрытыми в старину, что бы нечисть не плюнула, не загадила, особенно живущие в деревнях всегда соблюдали эти нехитрые правила, это уже современные люди не помнят и не соблюдают таких примет, оттого и болеют часто. Захватил несколько сумок из машины с самым необходимым и тоже ее запер, завтра уже разберет все свертки и пакеты, сам уже не помнит, чего накупил по дороге. Пока ехал брал все что казалось ему нужным для выживания, но бессистемно, так же, как и свечи, в каком-то поселке зашел в магазин, увидел и купил и радуется теперь что они ему попались на глаза. Затем забежав, в дом с облегчением запер дверь на терраску за собой, изнутри был хороший засов, дверь в доме так же закрывалась, и на засов и большой, тугой, самодельный крючок. Как спрятался от чего-то страшного, сразу же легче стало, ведь пока крутился во дворе было неприятно, чувство что кто-то страшный