людей. Да будет селиться в заброшенном селе в окружении нечисти.

— Да кстати нужно съездить пока можно проехать по дороге до крупного села в церковь и срочно, — решил Никита.

Он последнее время разговаривал вслух с собой и вроде чувствовал, как не один он, но лучше таких привычек не заводить, а то забудется на людях. Будут все думать, что он еще и сумасшедший, а с другой стороны, с психа то какой спрос.

Снег шел уже почти каждый день, но пока лежал на земле тонким плотным покровом, все-таки подтаивал на солнышке днем и трамбовался, а вот когда сугробы наваляться свободно уже не проедешь на машине. А это значит, что срочно нужно закупиться на зиму ему и основательно. С санками в мороз сильно то с его хромыми ногами и слабостью не набегаешься и много на себе не утянешь. Поэтому Никита пересчитал все свои накопления, подумал, что ему нужно еще докупить, записал для себя все на листок бумаги, чтоб уж точно не забыть необходимого и поехал за запасами. Очень осторожно не торопясь, что бы нигде не увязнуть он выбрался из Михайловки да уже спокойно заехал в первое же село, в котором увидел купола церкви. Обычно сумрачная погода сегодня его порадовала ярким солнечным светом, и Никита счел это добрым знаком. Зашел в небольшую почти пустую церковь, поклонился, перекрестился, — все охотники верующие, потому что знают, что их ждет после смерти. Набрал в двухлитровую бутылку святой воды, (с собой пустой бутылки не было, пришлось брать в церковной лавке, выбрав по вместимости самую малую). Никита всегда усмехался, когда люди несут из церкви по нескольку пятилитровых бутылей на семью, купаться они что ли в ней собираются, — всегда удивлялся он. Ведь достаточно немного набрать освящённой воды и можно пользоваться ей долго, добавляя по капельке буквально в обычную чистую воду.

Набрал церковных свечей, да несколько недорогих икон и взял еще лампадку с запасом масла, потом хлопнул себя по лбу и взял еще ладана, — чертей гонять, — как он выражался про себя.

Бесам запах ладана не приятен, он действительно гонит их, а в селе Никита почуял уже кого-то из нечисти, а еще и нежить может подтянуться. Зимой то не так, нежить обычно тоже засыпает, а вот с весны будет ему нелегко, это точно, он уже сейчас чувствовал, что их всех невероятно много расплодилось. А что, — для нежити и нечисти самое то для жизни заброшенное людьми село, вот они и вольготно себя чувствуют. Он еще, когда ехал первый раз в Михайловку, слышал разговоры о том, что здесь давно нечисто, даже подумал, что может судьба его и гонит в это место, где вокруг нет ни охотников, ни магов. А увидев, что в селе все куда как хуже, чем он слышал и вовсе решил, что его сюда потянуло неспроста. Горькая ирония, обычно за истребление детей ночи, охотникам хорошо платили, а вот Никите теперь в искупление придется поработать бесплатно, и может, какая живая душа скажет ему спасибо и его вина станет чуть полегче. Все это он обдумывал, пока покупал ему необходимое, затем выкинув все мысли из головы опустился на колени, да помолился. К исповеди он не пошел, не готов еще, но хоть уже на душе стало легче, светлей, спокойней. В селе быстро найдя магазинчик, он скупил почти весь хлеб что в нем был, сложив все в огромный заранее приготовленный мешок, да так еще набрал самых дешевых консервов, круп, сахара, макарон. Поинтересовался у продавщицы- полной симпатичной тетки без возраста внимательно разглядывающей его, — где можно еще керосину взять.

Тетка махнула пухленькой ручкой вбок проговорив торопливо, — промтовары в следующем доме.

Ей хоть и было любопытно поглядывать на Никиту, но она помалкивала, не расспрашивала его ни о чем, да и говорила только по необходимости. И хоть это показалось ему странным обычно то продавщицы во всех деревенских магазинах любят поболтать да посплетничать, но вот здесь оказалась она именно такой необщительной. А может просто приглядывалась к чужаку, здесь то он как на витрине, все его видят да смотрят на него, а он никого не знает. Точно промтоварный магазин оказался совсем рядом, в небольшом помещении на длинных полках все и мыло рыльные принадлежности и гвозди, краска, в общем все что не продукты, даже несколько рулонов простой ткани соседствовали с рулонами сетки рабицы и пленки для теплиц. Керосин продавался в пятилитровых бутылях и видно пользовался спросом, поскольку было его много и стоял он на виду.

— Ну да, — тут же пришло в голову Никите, — наверняка у местных по лесу много землянок да охотничьих избушек понастроено, а там то везде и керосинки и используют.

Никита все покупки уложил в машине аккуратно, да обратно поехал, самым необходимым затарился, теперь нужно обживаться. Вроде и рано утром уехал, и недолго по магазинам бегал, да и ездил то недалеко совсем, медленно только, а когда Никита вернулся в село, уже темнело. Дядька Мефодий его явно караулил возле крыльца. Увидев машину Никиты, он резво выскочил на дорогу и замахал руками, хотя Никита и так то собирался заехать к нему. Поздоровался Мефодий с Никитой, поручкался, боязливо косясь по сторонам и даже подпрыгивая от нетерпения, быстро переговорить с Никитой да вернуться в безопасный дом.

— Ты это Никита, завтра с утречка заскочи ко мне, будь ласков, — быстро проговорил он. — С соседями тебя познакомлю, пора уже, да о жизни то покалякаем, можешь и тёпленькую с собой взять, а с нас закусь будет, надобно тебе уже за знакомство то проставиться надоть.

— Хорошо, — завтра с утра обязательно приду, — пообещал Никита приготовив снова небольшой подарок для старика, который и отдал, чем вызвал у Мефодия довольную улыбку.

Радовался старик, что новый жилец с понятием оказался и оценил дом, что он отдал ему для житья.

Дядька Мефодий покивал довольно головой, — ты это по вечерам не выходи из дому, берегись, — и бегом припустил к своему крыльцу крепко держа в руках увесистый сверток, не оглядываясь.

Никита решил не смотря на плачевное финансовое состояние отблагодарить старика, понимал, что если бы сам самовольно искал себе дом, могли и устроить ему непростую жизнь, а то и подпалить. А так нехитрыми подарками, вроде, как и подружился со стариком и отношения соседские наладил. Никите даже показалось, что он услышал, как загремели многочисленные запоры на двери у старика, который торопливо запирался на ночь в доме.

Надо же подивился Никита, — даже не