Поскольку это было предложено «Божьим Избранником», Иелос тщательно обдумал идею и нашел ее приемлемой, копье не тяжелое, и гоплит, несущий два копья, вполне выполним. Поэтому он отправился к Антониосу в надежде получить поддержку.

Антониос созвал остальных девять командиров отрядов и хотел сначала услышать их мнение. Некоторые командиры отрядов были «за», а некоторые «против». Те, кто был против, придерживались традиций гоплитов и утверждали, что совершенно не нужно позволять гоплитам носить копья, так как у Мено уже есть 500 пельтастов под его командованием, а те, кто был за, считали, что хотя в лагере и было 500 пельтастов, но они были фракийцами, и у двух сторон нет молчаливого взаимопонимания, а гоплиты со своими копьями могут по крайней мере заставить персидскую конницу не подходить близко и уменьшить свои потери. Пока обе стороны спорили, Антоний не мог принять решение и сказал: «Пока это не влияет на ход битвы, каждый отряд может решать, нести копья или нет».

Иелос вернулся радостный, готовый поговорить с Давосом, но обнаружил только группу людей, жадно смотрящих на куски мяса, переворачивающиеся в глиняном горшке, и только Давоса не было.

«А что с Давосом?».

«Он пошел посмотреть на внутренние органы выброшенных животных…».

Когда все были в недоумении, они увидели, что Давос идет с длинным копьем и несет окровавленную кишку.

«Эй, убери эту вонючую дрянь! Это повлияет на наш аппетит!». — Толпа закрыла носы и закричала.

Давос проигнорировал их и громко сказал: «Я видел много внутренних органов крупного рогатого скота и овец, которые были выброшены в лагере, это слишком расточительно — позволить птицам и диким собакам забрать их! Не забывайте, что два дня назад мы были так голодны, что чуть не съели собственные руки! В следующие несколько дней, независимо от того, сражаемся мы или маршируем, может наступить время, когда мы проголодаемся, поэтому мы должны собрать органы и сохранить их, чтобы было что поесть и предотвратить повторение подобного!».

«Можно ли есть такую дрянь?» — спросил крепкий солдат.

Давос вспомнил, что его зовут Мартиус, солдат, который жил в другой палатке, его вопрос был именно тем, что все хотели спросить. Греки в основном жили зерном и ели лишь немного мяса, только сейчас, когда они проникли вглубь Персии и по причинам снабжения, они стали часто есть мясо. Внутренний орган животного не только пахнет рыбой, но при отсутствии специй и правильных способов приготовления он еще и невкусный. Поэтому, помимо использования его для гадания, мало кто будет пытаться его есть или даже будет думать, что отравится, съев его.

«Конечно! Органы полезны не только в походе, они могут улучшить наше тело. Например, позволит нам лучше видеть ночью». — положительно ответил Давос.

«Правда? Было бы здорово лучше видеть ночью». — радостно сказал Матонис.

Пятеро людей в другой палатке насторожились, но молчали.

«Знаете что? Давос — «Божий избранник»! До того, как он упал на поле боя и после комы…». — в ответ на их молчание Оливос начал хвастаться удивительными изменениями Давоса за последние 2 дня.

***

Персидский воин;

Глава 8

Давос знал, что для того, чтобы заставить их изменить свое мнение, ему придется говорить с фактами. Тогда он пошел в лагерь снабжения, взял коровий желудок, пошел к ручью у лагеря, тщательно промыл его, затем вскипятил горячую воду в изразцовом котле и после бланширования в горячей воде достал кинжал и начал резать его.

В этот момент пятеро мужчин, которые были наполовину убеждены в том, что сказал Оливос, и несколько любопытных солдат окружили Давоса несколькими кругами.

Не паникуя, Давос вычерпал несколько половников супа из другой супницы, где варились говядина и баранина, перелил его в новую супницу и, когда он закипел, всыпал нарезанный говяжий желудок. Через некоторое время он поднял черепичный горшок, посыпал его солью, и простая «поперченная требуха» была готова.

«Вот, попробуй».

Мартонис нерешительно проткнул кусок ножом, сильно дунул на него и медленно положил в рот.

На вопросы окружающих он не отвечал и, не двигаясь, проткнул еще один кусок… потом еще один… Только тогда все отреагировали и уже готовы были наброситься на мясо, когда Матонис поднял горшок и убежал, а все проклинали и гнались за ним.

«Похоже, что внутренности домашнего скота не только съедобны, но и приятны на вкус». — Иелос, который не участвовал в погоне, сказал со вздохом облегчения.

Давос ничего не сказал, субпродукты скота не всегда были такими вкусными, как печень, но они были полезны для организма. В эту эпоху не было промышленных загрязнений, поэтому риск отравления при употреблении его в пищу должен отсутствовать.

«Но мяса, которое нам дали, хватило на один день. Сейчас такая жара, что к завтрашнему дню эти субпродукты должны испортиться». — беспомощно сказал Иелос.

Давос на это указал на кишки овцы, которые были отброшены в сторону: «Мы могли бы сделать копченые колбасы. (На самом деле, в эту эпоху в Персии уже использовали лошадиные кишки для приготовления мясных колбас, просто они еще не стали популярными)».

***

Толпа вернулась и посмотрела на Давоса с легким благоговением в глазах. Отведав вкусности «выскочившего живота», они решили, что Оливос был прав, и если это не «Божий избранник», то почему Давос был единственным из более чем 10 000 греков, кто считал эту гадость съедобной и делал ее такой вкусной! Должно быть, Аид был щедр.

В результате Давосу стало гораздо легче приказывать им выполнять свою работу. Они смогли выдержать зловоние овечьих кишок и отнести их к ручью, чтобы промыть. Затем кишки и часть оставшегося мяса измельчали и запихивали в кишки. Набить небольшой участок. Затем его завязывают нитью, взятой из льна. Набить еще одну секцию и снова завязать…

После завершения его подвешивают на поднятый деревянный шест и коптят до самого огня. Этой практике копчения колбасы Давос научился у жителей деревни в своей прошлой жизни, когда он был деревенским чиновником. Сейчас условия ограничены, а времени мало, поэтому процесс можно только упростить, лишь бы оно могло храниться еще несколько дней и его можно было бы съесть.

Давос и его люди с большим энтузиазмом коптили мясные колбасы, что, естественно, привлекало множество любопытных зрителей, а после хвастовства Оливоса, Матониса и других, Давос стал редким товаром, и на него снова и снова смотрели солдаты. Вскоре две истории о том, что «Давос — член божественный избранник» и «сосиски с