Я знаю это по тому, что произошло год спустя, в 1989-м, на вечеринке в библиотеке. Около двухсот людей пришли отпраздновать открытие библиотеки после перепланировки и ремонта, и я водила гостей по залам, показывая, что мы изменили. Ивонна тоже пришла, но держалась в тени, как когда-то в школе. Одно дело быть незаметной в библиотеке, но оставаться незамеченной на вечеринке крайне неприятно и неловко. Но вдруг она увидела, как сквозь толпу пробирается Дьюи, явно недовольный отсутствием внимания к его персоне. Тут он заметил Ивонну и направился к ней. Она взяла его на руки, прижала к себе, и он положил головку ей на плечо и удовлетворенно замурлыкал.

– Кто-то сфотографировал нас, – сказала мне Ивонна во время нашего разговора. – Не знаю, кто это был, но в этот момент я увидела вспышку. Я стояла спиной к фотографу, а Дьюи смотрел прямо в камеру. Но это не важно, главное – на том снимке мы с ним вместе.

Я вовсе не хочу сказать, что вся жизнь Ивонны сосредоточилась на библиотеке, где она встречалась с Дьюи. Замкнутая и стеснительная по природе, она скрывала от посторонних свои переживания, хотя и переписывалась со своими друзьями. Как у большинства из нас, с работой ее не все было легко и просто. С одной стороны, она гордилась своими успехами, с другой – огорчалась, что ее не переводят на более оплачиваемую работу. Ивонна любила своих молчаливых и сдержанных родителей, ее связывали с ними очень сложные отношения, о сущности которых она предпочитала умалчивать.

Зато с удовольствием рассказывала мне о Тоби. Думаю, Дьюи, именно потому, что обладал совершенно другим характером, давал ей возможность удовлетворить свою потребность в общении. А Тоби была ее самым близким другом. Ивонне, безусловно, нравилось быть с Дьюи, но любила она Тоби, которая платила ей такой же нежной и самозабвенной любовью. Во всем мире для Тоби существовала одна Ивонна Бэрри, и стоило ей войти в дом, как она радостно бросалась ей навстречу. Их связывало родство душ. Когда Ивонна сказала: «Тоби была тихой, спокойной кошкой, и очень ласковой. Она никогда ни с кем не ссорилась, она просто хотела жить и давала возможность другим жить так, как им хочется, если вы понимаете, что я хочу сказать», я сразу подумала, что она говорит о себе.

Они были очень преданны друг другу.

– Я никогда не уезжала из дома на ночь, потому что не могла оставить Тоби одну.

Однажды они вместе отправились в Миннеаполис, к сестре Ивонны Дороти. Первые миль пятнадцать Тоби отчаянно кричала и прижималась мордочкой к сетке переносной сумки, словно хотела вырваться. Только в районе Милфорда кошка поняла, что ее везут не к ветеринару, и успокоилась. Но зато стала мяукать, обращаясь к Ивонне, будто просила сказать, куда они едут. Ну как ей объяснить, что такое Миннесота? Наконец она уползла в дальний уголок сумки и тихо лежала там целых пять часов. Приехав в дом сестры, Ивонна сразу отнесла Тоби в комнату для гостей. Там она пользовалась своим туалетом, ела любимый корм «Тендер Витлс» и пряталась под кроватью, пока Ивонна не поднималась в спальню. Тогда Тоби живо забиралась к ней на руки, уютно располагалась на плече и лизала в ушко, радуясь ее возвращению. «Я люблю тебя, Тоби», – нежно шептала ей Ивонна. Если не считать длительной поездки, это был такой же выходной день, как и все другие.

Казалось бы, можно было объяснить столь сильную привязанность Ивонны к Тоби тем, что постоянное присутствие этой ласковой и преданной кошки давало ей ощущение спокойствия и стабильности бытия. Однако жизнь Ивонны вообще не отличалась разнообразием. Из года в год постоянное стояние у конвейера и все те же шприцы для смазки, повседневные домашние заботы, однообразные молчаливые вечера с родителями. Даже в ее общении с Дьюи важную составляющую играло приятное сознание, что, зайдя в библиотеку, она непременно застанет его на месте. Так что, хотя отношения между Ивонной и Тоби не назовешь слишком эмоциональными, каждый радовался тому, что у него есть друг. И этого было достаточно.

Но, как это ни прискорбно, мы всегда должны помнить, что жизнь кошки короче человеческой. Для Ивонны тринадцать лет любви и дружбы с Тоби были сравнительно небольшим отрезком ее жизни, но для Тоби это была целая жизнь. К 1990 году кошка стала заметно сдавать, развившийся в суставах артрит не позволял ей, как прежде, бегать по лестнице вверх-вниз. Шерстка ее поредела, и, возвращаясь вечером домой, Ивонна все чаще заставала ее на кровати свернувшейся калачиком и не желающей просыпаться.

Приблизительно в это время Ивонна открыла для себя Библию. Она сказала, что к этому ее подтолкнули приготовления к первой «войне в заливе»[4]. Угроза войны вызвала у нее тревогу и неуверенность в будущем. У меня нет причин в этом сомневаться, но могли быть и другие причины, о которых ей трудно было говорить. Это и огорчало, отказ управления завода Уитко перевести ее на лучшую работу, хотя она была уверена, что справится. И болезнь суставов колена, проявившаяся после долгих лет работы на ногах за конвейером. И ухудшение здоровья матери. И наверняка неизбежное и очевидное старение и все возрастающая немощь Тоби, которая столько для нее значила.

Чем неотвратимее приближалась война и чем больше слабела Тоби, тем глубже погружалась Ивонна в религиозное чтение. Сначала она с ужасом читала библейские пророчества войны и конца света, но затем она стала искать в Боге утешение и поддержку. Через полгода после того, как она впервые взяла в руки Библию, войска пересекли границу Ирака и небо над Багдадом затянули клубы взрывов. Вот тогда Ивонна Бэрри опустилась на колени у кровати и вознесла Иисусу свою первую молитву.

– У меня возникло ощущение, будто меня током пронзило, – описывала она этот момент. – Я сразу почувствовала себя иначе и после этого спала так спокойно, как никогда в жизни. И я поняла: что-то изменилось.

Ивонна стала читать Библию минимум по часу в день, начала посещать Первую Баптистскую церковь: два раза по воскресеньям и один раз по четвергам, ходила на молитвенные собрания. Вскоре Ивонна оказалась втянутой в жизнь общины. По вечерам, сидя дома, она находила в Библии спокойствие и утешение. Иногда Тоби сворачивалась клубком рядом с ней, но большую часть времени она проводила в корзине с накидкой, куда Ивонна положила овечью шерсть, чтобы ее любимица не мерзла. Ивонна услышала, что кошачий корм «Фэнси Фист» продлевает кошкам жизнь, и стала покупать его вместо «Тендер Уитлс», хотя ей это было не по средствам. Она обожала Тоби и, как всегда, заботилась о ней. Но после обеда, вместо того чтобы покатать кошку в вертящемся кресле, она возвращалась к чтению Библии, все чаще оставляя ее одну.

А спустя год после того, как Ивонна стала верующей, Тоби начала спотыкаться при ходьбе. Однажды летним вечером она упала в спальне и сделала лужицу. Тоби испуганно и тревожно смотрела на Ивонну, не понимая, как такое могло с ней случиться. Ивонна принесла ее к доктору Эстерли, который обследовал кошку и поставил страшный диагноз: у Тоби безнадежное поражение печени. Он мог продлить ее жизнь на несколько дней, но предупредил, что все это время она будет очень страдать.