Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Чего встал, орясина? — раздался визгливый голос Фалька. — Общий сбор объявлен для всех.
Мелкая погань усиленно портила мне жизнь, большей частью исподтишка. Гоблин усердно втолковывал Грохху, что я никудышный солдат, отпускал колкие шуточки в мой адрес на построении и даже толкнул меня в спину, когда мы клином врубились в толпу клыкастых существ с кабаньими мордами и серпообразными саблями. Я только чудом увернулся от клинка, который должен был перепахать мою грудь.
— Иду, не ори, — буркнул я ему в ответ и, не обращая внимания на его вопли о непочтительном отношении к ветерану Вольных рот, направился к своему десятку, по-прежнему состоящему из девяти бойцов. Никто не добавился, но и, к счастью, никто не выбыл.
— Хвала Чемошу, послезавтра увольнительная, — как всегда неторопливо сказал Лейн, стягивая кольчугу (я так понял, что иных доспехов в Пограничье не признают).
— Ты поаккуратнее с упоминанием ушедших богов, — негромко ответил ему Торн. — Тем более темных. Оно не запрещено, конечно, но все же поостерегся бы.
— Это у вас, на Западе, Чемош темный бог, — флегматично парировал Лейн. — А у нас в Пограничье его по-другому поминают, он многому нас научил и многим путь указал. Да и чего мне бояться — мне терять уже нечего, все, что могло, сгорело, и пепел по ветру развеялся.
Пинг и Понг сочувственно на него посмотрели и зашмыгали носами — эти парни были жутко сентиментальны. Притом в бою своими кривыми саблями (по две на брата) творили чудеса.
Я поставил себе на заметку, что с Лейном надо бы поговорить — и про Чемоша расспросить, и вообще понять, откуда этот мрачный воин идет и чем он дышит. Но сейчас спросил я про другое:
— Увольнительная? И прямо для всех? Мне она тоже положена? Я вроде седмицу еще даже не отслужил?
— А как же, — торопливо проговорил Торн, который, похоже, был рад сменить тему. — Это не важно, что неполная седмица. Увольнение для всех.
Выходной — это хорошо, это прямо-таки…
— Лейн, ты куда в увал-то? — спросил Понг.
— Да, куда? — поддержал его Пинг.
— Да никуда, — скрипнул лежаком следопыт. — Еще тащиться куда-то. Да и денег нет.
— Денег нет? Это хорошо.
— А мы в столицу, — похвастался Пинг. — К девкам!
— Точно-точно, — подхватил Понг. — К ним!
Торн скептически поглядел на них и посоветовал:
— Только вы хоть в этот раз все золото с собой не берите. А то опять потом горевать будете, что вас чем-то опоили и обобрали до нитки.
— Нет, не возьмем, все не возьмем. Немножко с собой возьмем, и все, — быстро проговорил Пинг, а Понг замотал головой.
— Я тоже никуда не пойду, — пробасил Ур. — По дому грустить буду.
Северянин все три дня выпытывал у меня подробности о своей родине, все, что я мог вспомнить и рассказать. Кстати, мой рейтинг в его глазах невероятно подрос, когда он прознал, что я знаком с самим кенигом Харальдом. Правда, в те времена, когда юный Ур покинул родные пенаты, Севером руководил Харальдов папаша, но это ничего не меняло. Узнав же о том, что я еще и спас кенигову дочку, Ур и вовсе стал смотреть на меня с глубочайшим почтением.
Я, правда, сам потом немного пожалел, что рассказал так много, и дело было вовсе не в Уре, человеке простодушном и прямом. Уже в конце рассказа я заметил, что к нашему разговору на редкость внимательно прислушивается Фаттах. Ну вот не люблю я любознательных и хитроумных игроков. Может, потому что сам такой? Оно, конечно, секретов особых в этом нет никаких, но все же…
— А ты куда? — поинтересовался я у Торна.
— Да тоже в Мейконг, вон, с Микосом и Гарроном. В банк надо зайти, золотишко положить, да и пивка попить.
Фаттах потянулся.
— Я с вами, — сказал он Торну. — Не был в Мейконге. Говорят, красивый город. Ты с нами? — Он взглянул на меня.
— Не-не, — замахал я руками. — На фиг. Передохну маленько от этих боев. К тому же вы наверняка с утра пораньше туда ломанетесь, а я выспаться хочу.
— Ну да, — подтвердил Торн. — Часиков в девять и пойдем.
Конечно, по-хорошему, надо было бы составить компанию моей роте и в четверг, но, во-первых, совсем на газету забивать нельзя, во-вторых, я и впрямь подустал от виртуальной мясорубки, и, в-третьих, Вика сказала мне, что ей звонил Зимин, интересовался, где меня носит, узнал, что, наверное, в игре, проговорил: «Ну-ну», — и повесил трубку.
Это меня немного напрягло, я поразмышлял на тему, позвонить барину сейчас или же сделать вид, что мне ничего не передали и не сообщили, счел второе более рациональным, тем более Зимин Вике и в самом деле никаких распоряжений не отдавал, и, успокоив душеньку подобными умозаключениями, отправился спать.
В редакции при входе в наше крыло меня буквально снес с ног суровый запах перегара. Я долго и внимательно изучал носатое лицо Юшкова, которое за последнее время слегка изменило цвет. Из нормального розово-бледного оно все больше становилось бордово-багряным, и причиной тому был не стыд, а спирт. Ну, или спиртосодержащие напитки.
— Вадь, — сказал я ему. — Ты это, давай заканчивай. Так, как пьют в спортивной редакции, ты все равно пить не сможешь. У них по этому делу чемпионство по Москве и области, за спиной у них — годы тренировок и соревнований. Ты рядом с ними не валялся даже.
— Валялся, — виновато пробурчал Юшков. — Вчера как раз. Водяра, видать, паленая была.
Он защепил пальцами хохолок черных волос надо лбом и виновато начал его мусолить.
— Это вообще не аргумент. Я тебе серьезно говорю: не закончишь бухать — выгоню на фиг. Виктория! — рявкнул я.
Вика подбежала ко мне и захлопала глазами, стараясь казаться глупее, чем была на самом деле.
— Вик, это твой косяк, — сурово сообщил ей я и ткнул пальцем в Юшкова. — Твой человек калдырит по-черному, ты на это не обращаешь внимания и не ставишь в известность меня. Поясни мне, почему так произошло?
— Я ему говорила, — опустила глаза в пол Вика. — Сто раз.
— Говорила, — благородно подтвердил Юшков. — Было такое. Сто раз.
— Да что вы как Пинг и Понг, в конце концов! — начал выходить из себя я.
— Какой пинг-понг? Чего опять пинг-понг! — заволновался Юшков. — Не мы тот стол в спортивной комнате сломали, я и Мамонту это говорил. Мы в тот день в «Баварии» зависали!
Дурдом. Он еще и инвентарь поломал…
— Зимин приехал! — влетела к нам Жанна, секретарь Мамонта. — К вам идет!
— Да твою же!.. — в сердцах высказался я. — Не было печали. Ген, — окликнул я Стройникова.
Тот подбежал ко мне.
— Окна открыть, этого в дальний угол, завалите папками за столом, и жвачки ему в рот напихай. Вика, Самошников — создавайте иллюзию деятельности. Я пойду пару минут выиграю.