Это был небольшой ритуал в конце рабочего дня, удовольствие, которое он получал от хорошо проделанной работы. Гюстав взял за правило действовать таким образом после того, как его жена Мерседес-Шаяна как-то застукала его дома (так они называли трейлер, в котором жили) за подсчетом выручки, а потом, обнаружив, где он хранит заначку, изъяла бо́льшую часть денег и купила себе крокодиловую сумку из кожи теленка. «Не нужно искушать дьявола, – повторял он своим коллегам после случившегося, – даже если тот и не носит „Прада“…»[13]

Пересчитав выручку, старый цыган взглянул в свой блокнот и понял, что количество поездок, совершенных им в этот день, не соответствует сумме, которую он держит в руках. Тогда, раздосадованный, он перестал потирать их. Он несколько раз подсчитал все снова, сначала в уме, потом на калькуляторе в телефоне, но результат не менялся. Не хватало ста евро. Он порылся в косметичке, которую «одолжил» у жены (просто чейндж), сюда он перекладывал мелочь, порылся в бумажнике, нервничая все сильнее, просунул руку под сиденье, сначала водительское, потом пассажирское, в карманы на дверцах и даже, придя в отчаяние, в желобок у рычага переключения скоростей. Но везде обнаружил только пыль.

100 евро. Гюстав вспомнил зеленую купюру индийца, которого высадил у ИКЕА. Это была самая дорогая поездка за день, значит он не мог отдать другому клиенту эти 100 евро как сдачу.

– А раз у меня нет этой проклятой банкноты, значит…

Цыгану не потребовалось много времени, чтобы понять, что он стал жертвой другого жулика – почище, чем он сам. Он вспомнил всю сцену. Индиец протягивает ему деньги. Он берет их, открывает бумажник и кладет туда. Индиец машет руками, что-то ему показывая. Он смотрит. Не видит ничего интересного. Говорит себе, что индиец слегка с приветом. Убирает бумажник. Наклоняется к бардачку, чтобы взять оттуда визитку.

– Вот дерьмо! – воскликнул Гюстав. – Все эти жесты, чтобы отвлечь, пока он вытаскивал у меня свою банкноту. Cabrón![14]

Больше всего парижские таксисты ненавидят, когда оказываются в роли обжуленных жуликов, политых поливальщиков – короче, когда остаются в дураках, становятся всеобщим посмешищем. Он дал себе слово – слово цыгана: немедленно отыскать индийца и заставить сжевать свой тюрбан.

С этими словами он погладил фигурку Сары, покровительницы цыган, висевшую на зеркале заднего вида. А когда рванул с места, она толкнула святого Фиакра, покровителя таксистов, который висел рядом.

Всю дорогу домой (к трейлеру) Гюстав сквозь зубы проклинал индийца. Он даже не слушал свой любимый диск группы «Джипси Кингс»,[15]который всегда стоял у него в приемнике, что означало, что он раздражен. И вот, когда он ждал на красном светофоре и сосал ментоловую таблетку, у него в голове зародилась мысль. Ведь когда индиец все купил в магазине, он мог воспользоваться визитной карточкой «Такси Житан», которую он ему дал. А если так, то наверняка его возил кто-то из коллег. Нужно только узнать, где его высадили. Тогда он его отыщет – и мало тому не покажется! Недолго думая, Гюстав включил радио.

– Всем подразделениям! – Он копировал фразу из боевика «Старски и Хатч».[16]– Не вез ли сегодня кто-то из вас индийца в сером помятом костюме, красном галстуке, пристегнутом к рубашке, и белой чалме на голове, усы, высокий такой, сухой, узловатый, как дерево, – короче, индус, из ИКЕА «Пари-Сюд-Тиэ»? Код У, как в слове «украсть», повторяю: код У (как «ублюдок»), все слышали? Код У (Увидишь и Узнаешь, Ублюдок, Укравший У меня банкнотУ. Улизнешь – Убью!).

– Поверить этому payo,[17]да еще и индийцу, и повезти его из Руасси в ИКЕА! Да меня просто уволят! – проклинал себя таксист, думая, что это могло случиться с такой же вероятностью, как появление кометы Галлея (следующее предсказано на 28 июля 2061 года), и не стоит рассказывать об этом за обедом жене и выглядеть идиотом в глазах дочери, которая и без того считает его придурком.

Прошло несколько минут, но никто из коллег, работающих на линии сегодня днем, не сообщил, что вез таинственного пассажира. То ли тот обратился в другую компанию, то ли нанял пикап, то ли по-прежнему находится в промышленной зоне, заключил Гюстав. Что касается первых двух вариантов, то нужно подождать до завтра. И наоборот, если выбрать третий, то можно поехать и посмотреть, нет ли гостиницы неподалеку от магазина. «Я рядом, так что на это уйдет не больше четверти часа». Рассуждая таким образом, он резко и с грохотом развернулся, так что Сара, покровительница цыган, на несколько минут оказалась в надежных объятиях довольно улыбающегося святого Фиакра.

* * *

Когда Гюстав оказался возле ИКЕА, оттуда выезжал огромный фургон. Он посторонился и дал дорогу, но ему и в голову не пришло, что внутри фургона стоит огромный деревянный контейнер, в котором, на манер русских матрешек, спрятан картонный ящик поменьше, а в нем – металлический шкаф, где, в свою очередь, находится индиец, которого он разыскивал.

Он поехал дальше, обогнул здание, но не увидел ничего подозрительного. Большущий, уже закрытый торговый центр, еще открытое, но пустое кафе «Старбакс» – это все. Отеля тут не было. Не было и высокого, худого и узловатого, как дерево, индийца в костюме, галстуке и чалме, грабившего порядочных французских таксистов-цыган.

По другую сторону улицы тянулись земельные участки, но вор мог находиться там, если только был знаком с кем-то из владельцев.

«Хотя… – сказал себе Гюстав, не пропустивший ни единой серии „Пекинского экспресса“[18]и фильма „Я буду спать у вас дома“.[19]– С таким персонажем ни в чем нельзя быть уверенным. Он мог найти себе пристанище на одну ночь, применив все свое красноречие и хитрые уловки».

И поскольку никогда не знаешь, чего ожидать, он стал пробираться на своем «мерседесе» по улочкам, застроенным красивыми домами, потерял добрых пять минут в этом лабиринте земельных владений и вернулся на главную улицу, откуда приехал.