Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так…получается, «Увечье» — это обозначение некоей травмы, которая остается на длительный срок, если не навсегда. Ну, вот как с глазом, к примеру. Новый ведь не вырастет, и старый вряд ли восстановится. Вот «увечье» и стоит.
И с рукой, похоже, так было. Перелом сросся? Сросся. Но сросся неправильно, рука толком не работала, и поэтому мне влепили к травме этот статус.
А вчера я руку сломал, и по идее теперь уже рука срастается правильно. Во всяком случае, пока система ее к «постоянным увечьям» не относит. А значит, моя вчерашняя авантюра прошла не зря.
Я чуть было не запрыгал от радости. Точнее попытался, а вот мой персонаж эти эмоции совершенно не разделял. Ему было плохо настолько, что наверняка укачивало просто при ходьбе. Какие уж тут прыжки?
— Эй! Хватти! — рык Бродди острой иглой вонзился в мозг бедолаги Вотана. — А чего это от нашего трелла смердит так, будто он вчера бражки обпился?
— Не знаю, дядя, — с честным лицом Хватти пожал плечами и тут же ретировался от греха подальше.
Бродди проводил его подозрительным взглядом, а затем подошел ко мне.
— Фу! От тебя смердит так, будто всю ночь просидел в выгребной яме йотунов!
Я просто стоял, глядя на него, и молчал.
— Ты где нашел бражку? — прорычал Бродди.
Я просто пожал плечами. Даже если бы хотел ответить — не смог бы. Вотан напрочь не желал открывать рот.
— А что это у тебя с рукой? Чего это ты тут наделал? — удивился Бродди, разглядывая импровизированную шину.
— Рука болит, — выдавил, наконец, я.
— Жалкое зрелище, — буркнул Бродди, — был бы ты воином, то…
— Отец! Мы готовы!
Мы оба повернулись, словно по команде. На повозке, запряженной крупными животными, отдаленно напоминающими волов (ну, тех, которых чумаки запрягали и таскали соль мажами, и, кстати, повозка очень на эти самые мажи похожа — тоже с огромными колесами, тоже крытая), уже сидит все семейство Бродди — жены, дочери, и даже сынишка.
А нет, не все семейство — старая карга остается дома. Видимо, это путешествие ей уже не светит. А жаль, я был бы не против, если бы окочурилась по дороге, где-нибудь подальше отсюда.
— Иду! — рыкнул Бродди и отошел от меня.
А куда же это семейство собралось?
Естественно, спрашивать это у Бродди бесполезно: все равно не ответит.
Ну, ничего, у Хватти узнаю. Потом. Он ведь, похоже, с ними не едет, остается дома?
Повозка заскрипела и неспешно двинулась в путь.
Пассажиры что-то кричали старухе, стоящей на пороге дома, но я их слов не расслышал, и слышать не хотел. Лишь кривился при очередном вопле, так как он мне больно бил по ушам.
Я медленно плелся не пойми куда, по большому счету просто убивая время. И, когда повозка уехала достаточно далеко, даже успела скрыться за высоким холмом, я облегченно уселся под стенку дома, в спасительную прохладу.
Вот это повезло — Бродди отвалил, можно сегодня немного пофилонить.
Выходной прямо!
Угу, раскатил губу. А не тут-то было!
— Чего расселся, лентяй? — проскрипел старушечий голос. — А ну-ка, давай, натаскай мне к очагу поленьев. Да быстрее давай! Уже вся продрогла.
Вот ведь, старая грымза! Про нее-то я совершенно забыл! Нужно было дождаться, пока и она уползет в свою нору, и только после этого плюхаться на землю.
А теперь попал! Она же мне присесть весь день не даст.
***
Старуха насела на меня крепко: то ли попросту почувствовала себя хозяйкой и наслаждалась своим положением, то ли старая карга подметила, в каком я состоянии, и специально издевалась.
Как бы то ни было, а заданий она мне подкидывала, не стесняясь.
Причем, что меня бесило особенно, всегда умудрялась доковылять и начать скрипеть как раз в тот момент, когда я уже почти справился с прошлым ее поручением и уже почти улизнул.
Если бы мне это удалось, хрен бы она что заставила меня делать — ходила она плохо, и искать меня по округе не стала бы. Так что от Бродди я как-нибудь отмазался бы — сказал бы, что работал, и конец. А так…старуха ведь однозначно наябедничает, если я хоть что-то из ее поручений не сделаю.
Вот и сейчас приползла как раз к моменту, когда я почти закончил укладывать обрушившиеся камни у стены сарая.
— Я хочу сделать отвар, — щурясь подслеповатыми глазами, проскрипела она своим старушечьим голосом, — сходи за шикшей и принеси мне горсть.
Вот ведь…чтоб тебе обгадиться…
А впрочем, раз «заказала» шикшу — значит, уже.
И ведь сидела, явно специально придумывала мне задание посложнее. Теперь я уже точно уверен в том, что она специально издевается. Видит, как мне хреново, и издевается…
Издевка же заключалась в том, что за шикшей нужно было лезть в гору, по узкой извилистой тропе, и там, на небольшой полянке среди скал, как раз таки и росло это растение.
Добраться туда даже здоровому человеку было сложно, а мне, калеке, и подавно. Тем более, в таком состоянии…
Но выбора у меня не было — пришлось идти.
Осторожно ступая по траве, я то и дело заглядывал вниз, в ущелье. Крайне опасная дорога — одно неправильное движение, и тут же полетишь вниз. А внизу…внизу от тебя только мокрое место останется. Высота такая, что костей не соберешь.
Я даже на секунду представил, как лечу вниз, и как потом старуха получает от Бродди.
Впрочем, не стоит обольщаться — она вряд ли признается, что я разбился, выполняя ее поручение. Ну а Бродди вряд ли догадается.
А раз так, нечего «вхолостую» убиваться. Чего же я тут, зря корячился, что ли?
***
Назад к ферме я вернулся ближе к обеду. Надо сказать, что поход пошел мне на пользу — я вспотел, понервничал и даже лютое похмелье, мучавшее меня, немного отступило.
Я вошел в «хозяйский» дом и замер на пороге.
Старуха сидела возле каменного очага и, как мне казалось, спала.
Вот и отлично, вот и славно!
Я тихонько подошел к ней, высыпал добытые ягоды в миску и так же неслышно двинулся на выход.
Ха! Наконец-то удастся немного отдохнуть!
— Трелл! — раздался голос у меня за спиной.
Да чтоб тебя!
— Поймай курицу, убей и ощипай — я сделаю
