— Скучно?

— Немножко, — охотно отозвалась девушка, поводя носом и улыбаясь в ответ. Вблизи при свете ее лицо показалось не столь привлекательным. Нос и подбородок были толстоваты. Зато пухлые сочные губы пылали яркой помадой и дышали чувственностью. Что ж, ради этих губ стоило продолжать игру.

Девушка не отвергла предложение пойти в казино. Но и твердого согласия не дала.

— Видно будет, — игриво сощурила она глазки на Каурова. — К половине второго ночи приходи. Мы работаем до часа. Потом еще прибраться надо.

Похоже, поход в казино откладывался на глубокую ночь. К тому же, когда официантка меняла позу и закидывала ногу на ногу, Кауров заметил, что колготки на слегка заголившемся правом бедре девушки в двух местах были заштопаны. Геннадию это совсем не понравилось! И потом, что означает это ее «будет видно»? Вдруг к концу рабочей смены будет не в духе и не согласится стать его подругой на ночь?

Кауров решил оставить вариант с официанткой про запас — если ничего лучшего не подвернется. Он снова отправился на холод и продолжил барражировать по волгоградским улицам. Красивые женщины все чаще попадались навстречу. Кауров клеился ко всем подряд. Но чем больше клеился, тем больше недоумевал на местный женский пол.

— Оставьте меня, пожалуйста, в покое! Разве не видите, у меня неприятности, — ошарашила его первая же кандидатка на участие в «совместном ужине при свечах».

Другой даме, длинноногой румяной красавице в короткой дубленке, высоких сапогах и аппетитных черных рейтузах Кауров вызвался поднести тяжелую сумку. Он долго пер эту сумку по обледенелым тротуарам, то и дело поскальзываясь. Но к себе домой спутница его не пустила и предложение о новой встрече отвергла, сославшись на строгого мужа-автомеханика.

Вслед за ней раздосадованный ловелас попытался поочередно пристать к двум молоденьким девицам, но не встретил ни малейшего понимания с их стороны. Одна из девушек, по виду очень скромная и воспитанная, даже послала Геннадия на три буквы и наставила на него газовый баллончик. Эта безобразная сцена деморализовала Каурова. Он решительно не понимал, что на местных женщин такое нашло. В душевном изнеможении опустился на скамейку возле какой-то поликлиники. Кровь стучала в висках, кончики пальцев подрагивали. Он то прикуривал, то тушил свою сигару. Никогда в жизни, даже после ссоры с Полиной или унизительного расставания с Катрин, Кауров не чувствовал себя так близко к нервному срыву. И в этот момент он увидел ее!..

Девушка вышла из поликлиники. Она была высока, стройна, длинноволоса и элегантно перешагивала через снежные кучи. Правда, одета была неважно. Синее видавшее виды короткое пальтецо заканчивалось аккурат там, где начинались ноги, задрапированные в голубенькие колготки. На голове у красавицы громоздился немыслимый тюрбан не то из шарфа, не то из полотенца. В руках модница сжимала блестящий ридикюль. Ее лицо было скуласто, губы жирно очерчены фиолетовой помадой, глаза сильно накрашены в тон. Геннадию показалось, что он видит перед собой живую куклу, персонаж из мультфильма. Но от этой куклы шел такой сильный заряд порочности, что Кауров ощутил его всем озябшим нутром. Он встал со скамейки и, толком ничего не соображая, пошел за этой странной девушкой, будто притянутый к ней магнитом. Движимый предвкушением чего-то сладкого и одновременно гадкого.

Неожиданно девушка свернула с тротуара и скрылась за массивной дверью кинотеатра. Кауров даже не успел разглядеть его название, ухватив взглядом лишь афишу: «Крепкий орешек». В главной роли Брюс Уиллис».

«У нее необычный вкус», — отметил Геннадий.

Незнакомка подошла к подросткам, кучковавшимся у билетной кассы, и к удивлению Каурова дернула одного из парней за рукав: «Мальчик, купи мне билет!». Голос у нее был неприятный низкий, даже с хрипотцой.

Парень отрицательно мотнул головой:

— Если я куплю тебе билет, мне на пиво денег не хватит.

— Ну купи билет, помоги тетеньке, — повторила девушка свою просьбу.

— Чего пристала? — начинал злиться подросток. Остальные тинейджеры стали переглядываться и хихикать. А из дверей уже спешила женщина-контролер.

— Иди-иди отсюда. Чего ты все ходишь, у людей деньги клянчишь? Надоела. Сейчас психиатрическую машину вызову, — контролерша стала подталкивать девушку к выходу. Та испуганно заслонилась ридикюлем. Она явно была не в себе. Парни уже ржали в голос. А у Каурова возникло дикое желание вмешаться и увести эту юродивую к себе в гостиницу. Ему захотелось изведать новых рискованных ощущений — заняться сексом с сумасшедшей. Но как лучше все обставить? Не билет же ей покупать на «Крепкого орешка». Да просто взять и решительно увести на улицу. Там попытаться как-то успокоить, потом поймать тачку и…

Но пока Кауров раздумывал да прикидывал, его опередили. Какой-то невзрачный мужичок вынырнул у него из-за спины. Как бы невзначай оказался возле сумасшедшей и вполголоса буркнул: «Пойдем со мной!»

Реакция девушки была молниеносной. Она хрястнула ухажера ридикюлем по морде и закричала:

— Уйди, говно!

— Чего дерешься, дура? А если я тебя! — обиделся тот и быстренько смылся с места происшествия.

Геннадия бросило в жар. А ведь опоздай мужик на чуть-чуть, в неприглядной роли соблазнителя сумасшедшей выступил бы он, Кауров. И тогда именно он при всех получил бы ридикюлем по морде и его обозвали бы говном.

Геннадию расхотелось любовных приключений. Он посмотрел на часы — было полшестого. Вышел из кинотеатра, поймал тачку. Но поехал не в гостиницу, а на автовокзал. Там, в кромешной вони жареных пирожков, стоя среди чьих-то тюков и баулов, долго изучал огромную, во всю стену карту автобусных маршрутов Волгоградской области и, наконец, к своей радости отыскал станицу Островскую. Она находилась почти в самом верху карты. Ни один автобус туда не ходил. Можно было за 200 рублей доехать лишь до одного из двух соседних населенных пунктов — до Даниловки или до Котово. Согласно расписанию дорога занимала около трех с половиной часов. Оставался единственный последний автобус на 20:10 — до Даниловки. Кауров попал бы туда почти в полночь, а ведь потом еще надо было как-то до Островской добраться. Ехать на ночь глядя к черту на рога… Сперва загоревшись поездкой, Геннадий тотчас скис. И побрел на выход. Но не успел сделать и десяти шагов, как его окликнули.

— Куда ехать? — обращался к нему пожилой усатый дядька положительной внешности.

— В Островскую.

— Далековато. Но могу отвезти. За пять тысяч всего. Соглашайся. За пару часов долетим. У меня иномарка.

Действительно, неподалеку на автостоянке мирно дремал подержанный и помятый «Трабант» — «народный автомобиль» уже несуществующей Германской Демократической Республики.

— Там, в Островской, церковь красивая, — подначивал дядька.

— Что я туда, молиться, что ли, еду? — усмехнулся Кауров. — Ладно, черт с тобой! Согласен!

Забравшись в «Трабант», Геннадий свернулся калачиком на заднем сидении и сразу же провалился в сон. Железный конь взбрыкнул и поволок намаявшееся командировочное тело в неизвестность.