Хаусхофер встал, внимательно посмотрел в синие с сероватым отливом глаза Юстина. Молодой человек не отвел взгляда.

– Что ж, если вы искренни, то благославляю. А на будущее запомните: прежде, чем что-либо предпринять, советуйтесь со мной. Старик еще не выжил из ума.

Юстин вернулся к себе. Впереди был целый день. Успеет ли написать еще одну статью? Покосился на телефон. Обычно Линда звонила дважды: утром и вечером. Теперь аппарат молчал. «Переживем», – подумал он, настраиваясь на работу. Пододвинул пишущую машинку – тяжелый «Рейнметалл», сделанный прочно, на совесть, и выбил заголовок: «Народ ищет море». Юстин намеревался поднять проблему «польского коридора», выдвинуть требование присоединить к рейху «вольный город» Данциг, а также железную и шоссейную дороги, которые связывали центральную Германию с Восточной Пруссией. Он уже знал, что новой жертвой после Чехословакии станет Польша, и собирался пустить пробный шар, чтобы заранее начать пропагандистскую кампанию против поляков.

Сначала Юстина послали на Лертерштрассе, 58. Здесь находилась Психологическая лаборатория военного министерства. Ею заведовал психолог Альберт Блау. Сотрудники занимались отбором и комплектованием танковых и летных экипажей, отбирали кандидатов в разведку. Для абвера они разработали систему тестов на реакцию, сообразительность, память, выдержку, терпение, восприимчивость к физической боли, слабые и сильные стороны характера и другие волевые качества. По тому, что с Юстином работали три недели, можно было догадаться, что лаборатория интересовалась лишь теми, кто предназначался для ответственных дел.

Подписывая какую-то бумагу в тетради, похожей на медицинскую карту, доктор Блау сказал:

– Бы являете довольно распространенный тип интеллектуала германской расы. Желая успеха!

Юстин протянул руку к тетради, но Блау прижал ее ладонью, проговорил поспешно:

– Нет-нет. Отныне ваше личное дело вам не принадлежит. Им будут интересоваться только те, кому вы станете служить.

Через день Юстин на электричке снова выехал в Целлендорф. Школа абвера разочаровала его. Окраина городка. За старым парком просматривался двухэтажный дом барачного типа. Нет даже забора, просто невысокая оградка. У ворот никаких часовых, Юстин с трудом нашел кнопку звонка. Подошел человек в опрятном комбинезоне с граблями в руках. Он сгребал опавшие листья и складывал в кучи для компостов. «Может, ошибся адресом?» – подумал Юстин, протягивая ему повестку.

Человек повестку прочитал, отодвинул засов и молча указал на дом. Проходя по чисто выметенной дорожке, Юстин не заметил ни одной души. В окнах тоже никого не увидел. Поднялся на крыльцо, толкнул дощатую дверь. В глубине коридора послышались шаги. Широкоплечий парень в офицерской форме, но без знаков отличия, даже не взглянув на Юстина, произнес:

– Оберлейтенант Валетти? Следуйте за мной!

Он повел куда-то в подвал, свернул направо, налево, снова направо… Лампочки слабо освещали бетонные стены, обитые железом двери, похожие на тюремные. Перед одной из них остановился, загремел связкой ключей. Из комнаты дохнуло сыростью, слежалой одеждой, влажной кожей. На потолке загорелась яркая лампа в проволочной сетке. Здесь рядами стояли серо-зеленые шкафчики.

– Ваш размер пятьдесят четвертый?

– Кажется, да. Впрочем, не уверен. Я одевался у портного.

Парень поднял глаза и сказал более уверенным тоном:

– Пятьдесят четвертый, рост четыре.

Открыл один из шкафчиков:

– Здесь возьмите мундир, а свою одежду и вещи оставьте.

– У меня в вещах бумаги, записи…

– Оставьте всё, – нажав на «всё», проговорил парень.

– Простите, как к вам обращаться?

– Зовите просто Хуго, – парень открыл соседнюю дверь, включил воду: – Здесь примите душ.

– Можно спросить?

– У нас не спрашивают.

Юстин разделся, взял вешалки с обмундированием и нижним бельем, пошел в душевую.

– Размер ноги сорок третий, – не то вопросительно, не то утвердительно вымолвил Хуго и скрылся за дверью.

Вернулся он с двумя парами сапог, когда Юстин уже одевался. Форма оказалась впору. «Кажется, и впрямь папаша Штаймахер чародей, – подумалось ему. – Неужели придется породниться?» Удивило и то, что на кителе не было погон. Сапоги были новые, однако ощущалось: кто-то их носил. Позже Юстину сказали, что армейскую обувь разнашивали специальные команды «кацетников» в концлагерях. Развешивая в шкафчике свою гражданскую одежду, он не удержался от вопроса:

– Но можно взять хотя бы бумажник, фотографии, свою бритву?

– Нет, – отрезал Хуго и вручил солдатский ранец. – Здесь вы найдете все, что вам в дальнейшем понадобится.

Заперев шкафчик, душевую и гардеробную, Хуго положил ключи в карман, и они двинулись в обратный путь – теперь наверх. Снова двери, двери… Как ни прислушивался Юстин, но не слышал никаких звуков. Барак будто вымер. Хуго распахнул дверь, которая от других отличалась тем, что в нее был вделан «глазок». Юстин вошел в большую, с четырьмя окнами, комнату, увидел два ряда коек, заправленных с такой тщательностью, будто ими никто не пользовался. Хуго кивнул на одну из них:

– Эта ваша. Положите ранец в тумбочку и пойдемте к Людгеру.

Поднялись на второй этаж. Только тут Юстин услышал глухой стрекот пишущей машинки. Не постучавшись, а запросто, как заходят к приятелю, Хуго открыл дверь и жестом руки пригласил Юстина. За столом сидел человек лет тридцати, с короткой шеей борца, стриженный «под бокс». Одет он был так же, как и Хуго. Чуть улыбнувшись, он сказал:

– Меня зовут Людгер. Вы здесь – Франц. Настоящее имя и звание забудьте. Ничему не удивляйтесь, ни о чем не спрашивайте. Выполняйте только приказ. Никакой самодеятельности и гражданского разгильдяйства. Занятия с группой начались. Вы несколько припоздали. Надеюсь, догоните. Хуго для всех вас – и папа, и мама, и святой отец. В ранце, что он вам дал, вы найдете уставы, учебники, книги для чтения. До обеда… – Людгер посмотрел на часы, – два с четвертью. Пока это ваше личное время. Ознакомьтесь, почитайте. Ну а завтра включайтесь в учебу. Можете идти.

Юстин повернулся через левое плечо, как и положено в армии, не с показным, но все же отчетливым рвением печатая шаг, направился к дверям. Избави бог в армии показать начальству, что ты умней и образованней, что за тебя могут заступиться люди рангом повыше. Низшие устроят такую жизнь, когда ад покажется раем. Это правило усвоил Юстин еще в школе Виндхука на военных занятиях, где отставники-офицеры самолично гоняли студентов, точно ярых своих врагов, выбивая гордыню и всякий вольный дух.

В казарме на тумбочке лежал листок с распорядком дня. 11 часов занятий, плюс 2 – самоподготовка, плюс 1 – уборка помещений и территории. На сон, еду, туалет и личное время – оставшиеся 10…

«Выдержу ли?»