юности совершили. Но чтобы праздник с размахом по случаю нового титула все же состоялся, Петр короновал в императрицу свою жену Екатерину. Это была вторая на Руси коронация женщины – супруги государя (после коронации Марины Мнишек Лжедмитрием I).

Кстати, на празднике подавали быка, нашпигованного птицей, – языческая традиция!

Императором Петр пробыл уже недолго, но оставил после себя еще и имперскую языческую систему смены власти. Как в Риме императоры всходили на трон на штыках гвардии преторианцев, так и Россия после Петра погрузилась в череду дворцовых переворотов. Поскольку Петр реформировал систему престолонаследия, введя закон о том, что наследника назначает сам император, а завещания оставить не успел, то Россию начало «трясти» сразу после его смерти и «трясло» в этих переворотах почти целый век.

Петр умирал в диких мучениях – по официальной версии, от воспаления легких, но позже вскрылось, что от гангрены мочевого пузыря. Это адские боли. Говорят, его крик стоял над всей Невой.

После смерти тело царя долго не предавали земле. Три недели оно пролежало на постели, и ежедневно всем людям был открыт доступ к покойному. Потом решили забальзамировать уже позеленевший и сильно смердящий труп – чтобы положить в гроб и перенести прощание в большой зал, до самой Пасхи. 22 февраля в Зимнем дворце стало два гроба вместо одного: умерла и шестилетняя дочь Петра Наталья.

Весь Петербург, сановники и духовенство из Москвы и других городов приезжали на прощание к забальзамированному телу императора. Но до Пасхи дотянуть похороны не смогли, разложение прогрессировало слишком стремительно.

При подготовке похорон выяснилось, что огромный гроб не проходит в дверь, и тогда по приказу главного распорядителя церемонии, графа Якова Брюса, к одному из окон снаружи пристроили просторный помост, с обеих сторон которого шли широкие лестницы, задрапированные черным сукном. Гроб Петра поставили в Петропавловском соборе, который тогда еще строили, и тело царя простояло там непогребенным еще шесть лет! Только после этого гроб с телом покойного предали земле. Есть в этой зловещей неупокоенности Петра какой-то страшный смысл, словно человека, объявившего войну Небу, не принимала и земля.

Историк Б. Башилов напишет: «После смерти Петра началась самая нелепая страница истории русского народа. Те, кто стал вершить его судьбу, попирали его веру, презирали его обычаи, на каждом шагу издевались над его национальным достоинством».

Офицеры гвардии Преображенского полка, вышибив дверь в комнату, где заседал Сенат, откровенно заявили, что разобьют головы старым боярам, если те пойдут против «их матери» Екатерины. Так сперва усадили на престол вдову Петра I, при которой Россией правил, по сути, Верховный тайный совет.

После жесткого диктатора Петра страна де-факто лишилась единоличного правителя. Как всегда в таких случаях, коллективное правление только расшатывало и ослабляло страну. Верхушка, и без того достаточно удалившаяся уже от народа, еще пуще погрязала в коррупционных скандалах (личный бюджет князя Меншикова превышал бюджет России), злоупотреблениях и разборках между элитами.

Закрепощенная Церковь теперь вынуждена была подчиняться даже не миропомазанному царю, а группе тайных правителей, где и православными были не все.

При следующем императоре, Петре II, дело стало еще хуже. Пришли в упадок армия и в особенности любимый Петром флот, еще сильнее процветали коррупция и казнокрадство. Крестьяне безнаказанно жгли усадьбы помещиков – как, например, в Алаторском уезде, где разбойники спалили село князя Куракина, убили приказчика, сожгли две церкви и больше 200 дворов, – а гарнизона не было, для поимки воров послать было некого.

Тайный совет царь посетил лишь однажды, предпочитая правлению страной веселые забавы и охоту. Всего за пару лет страна пришла в такое состояние, что иностранные посланники писали: «Все в России в страшном расстройстве, царь не занимается делами и не думает заниматься; денег никому не платят, и Бог знает, до чего дойдут финансы; каждый ворует, сколько может. Все члены Верховного совета нездоровы и не собираются; другие учреждения также остановили свои дела; жалоб бездна; каждый делает то, что ему придет на ум». В 1728 году саксонский посланник Лефорт сравнивал Россию в годы правления Петра II с кораблем, который носится по воле ветров, а капитан и экипаж спят или пьянствуют.

Петр II скончался, как было объявлено, от простуды, не оставив потомков или назначенного наследника. На нем дом Романовых пресекся в мужском колене. Он – последний из российских правителей, который был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.

Прежняя Россия к тому моменту, кажется, окончательно растворялась.

Промыслительность петровских преобразований

Да, Петр I оставил после себя смущенное расколотое общество, обессиленную, потерявшую влияние Церковь, поводы для умножения греха и неправды. Из-за установившегося абсолютизма власти расцвели бюрократия, фаворитизм и коррупция. А засилье привезенных Петром иностранцев рождало «тайные общества» – сперва для поддержки друг друга, потом – для заговоров.

Печальна и судьба амбициозной имперской столицы – Петербурга. В ней будто реализовались евангельские строки «…ибо всякий возвышающий сам себя унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 14:11).

Город, стремившийся во всем превзойти Европу и действительно во многом превзошедший, все равно остался памятником всем ошибкам этого века, Вавилонской башней нереализованной империи, монументом сворачиванию с пути, намеченного для народа Богом. Премудрость Божия посрамила его многими предупредительными потопами, а под конец его истории – еще и позорным именем крушителя империи: Ленинград.

Неспроста Петербург всегда хранил столько преданий о своей будущей смерти. Самое символичное из них – о том, что под памятником Петру на Сенатской площади спит гигантский доисторический змей. Когда чудовище проснется (или будет разбужено), город будет сокрушен. И, конечно, не случайно, что Петр на коне попирает змею…

Но, всматриваясь в фигуру Петра и его революцию, мы спрашиваем Творца истории: зачем Ты дал нам такого царя?

Пытаясь расслышать ответ на этот вопрос, надо учесть, что Петр все же был великим русским патриотом. Когда он говорил, что жизнь готов положить за Россию, это была чистая правда. Да, он приблизил к себе Лефорта и Брюса, но все же больше, чем к ним, он привязался к Сашке Меншикову – видно, его русская душа тянулась к такому же русаку.

При всей своей неограниченной власти диктатором в классическом понимании Петр все же не был. Ведь диктаторы пользуются властью в личных целях, а Петр употреблял ее на то, чтобы возвеличить и усовершенствовать Россию. И только ради блага России он стремился перенести на ее почву все то, что он считал хорошим в протестантской Европе.

Мы говорили уже об абсолютном равнодушии Петра к религии и нечувствии им Бога. Но Господь и это может управить ко благу.

Георгий Флоровский писал, что если бы