Встал, прошел в кухоньку. На стене календарь и вышивка — библейское изречение. На полке непочатая баночка кофе. И всевозможные чаи. В холодильнике литр молока и полпачки маргарина.

Вспоминая ее голос и те несколько фраз, что записаны на автоответчике, Валландер подумал, что звонила она наверняка с автостоянки. Голос был ровный. Если б она одновременно вела машину, он бы звучал не так. Когда затем в полиции звук усилят, это предположение подтвердится. Вдобавок Луиза Окерблум явно человек осторожный и законопослушный, она не станет подвергать риску свою и чужую жизнь, болтая по телефону из автомобиля на полном ходу.

Если время совпадает, она в Скурупе, думал Валландер. Закончила дела в банке и собирается ехать в Крагехольм. Но сперва хочет позвонить мужу. Настроение у нее хорошее, ведь в банке все прошло успешно. К тому же пятница, вечер, конец рабочего дня. И погода замечательная. Есть все причины радоваться.

Валландер вернулся в контору, опять сел за ее стол, полистал ежедневник. Роберт Окерблум положил перед ним листок, где записал все, о чем он просил.

— Сейчас у меня остался только один вопрос, — сказал комиссар. — Собственно, даже не вопрос. Но это очень важно. Какой у Луизы характер?

Он говорил в настоящем времени, словно ничего не случилось. Но думал о Луизе Окерблум уже как о человеке, которого нет в живых.

— Ее все любят, — просто ответил Окерблум. — Характер у нее ровный, она часто смеется, общительная. Хотя вообще-то считает, что дела делать трудно. Денежные вопросы и сложные переговоры всегда достаются мне. Она легко впадает в сочувствие. И волнуется. Не может остаться равнодушной к чужим невзгодам.

— Ну а какая-нибудь особенность у нее есть?

— Особенность?

— Почти у каждого есть свои причуды, — сказал Валландер.

Роберт Окерблум задумался:

— Да нет, пожалуй.

Комиссар встал. Уже без четверти двенадцать. Надо непременно потолковать с Бьёрком, пока тот не уехал домой обедать.

— Я свяжусь с вами во второй половине дня, — сказал он. — Постарайтесь не слишком нервничать. И хорошенько подумайте, вдруг вспомните еще что-нибудь важное и полезное для меня.

Вышел Валландер тем же путем, каким вошел.

— Что же все-таки случилось? — спросил Роберт Окерблум на прощание.

— Предположительно ничего, — ответил Валландер. — Все наверняка разъяснится самым естественным образом.

Бьёрка Валландер перехватил в коридоре, когда тот уже собрался домой. Вид у начальника, по обыкновению, был загнанный. Глядя на него, нипочем не захочешь рваться в полицмейстеры.

— Паршивая история с этим взломом, — сказал Бьёрк, состроив печальную мину. — Надеюсь, хоть в газеты она не попадет. Хорошенькое дело — обокрали комиссара по уголовным делам! Процент раскрываемости у нас и без того низкий. Шведская полиция вообще далеко не на первом месте в международной статистике.

— Ничего не попишешь, — сказал Валландер. — Мне надо с тобой поговорить. Найдется минутка?

Они стояли как раз возле кабинета Бьёрка.

— Дело не терпит отлагательства, — уточнил Валландер.

Бьёрк вздохнул и открыл дверь кабинета.

Валландер изложил ситуацию, подробно рассказал о встрече с Робертом Окерблумом.

— Женщина религиозная, мать двоих детей, — подытожил Бьёрк, когда Валландер закончил. — В отсутствии с пятницы. Н-да, перспективы не радужные.

— Более чем. Дрянь дело, — сказал Валландер.

Бьёрк внимательно посмотрел на него:

— Ты подозреваешь преступление?

Валландер пожал плечами:

— Сам не знаю. Но исчезновение явно не рядовое. В этом я уверен. Вот почему надо с самого начала задействовать все ресурсы. А не занимать выжидательную позицию, как того требует обычная в таких случаях процедура.

Бьёрк кивнул:

— Согласен. Кого ты хочешь взять? Только не забывай, людей у нас некомплект, Ханссон-то на бюллетене. Ногу сломал, как нарочно!

— Мартинссона и Сведберга, — сказал Валландер. — Кстати, Сведберг отловил бычка, ну, этого, который шнырял по Е-14?

— В конце концов его изловил кто-то из крестьян, арканом, — мрачно сообщил Бьёрк. — Сведберг подвернул ногу, поскользнулся в кювете. Но он на службе.

Валландер встал:

— Я еду в Скуруп. Соберемся в полпятого и обсудим все, что у нас есть. Но ее машину надо объявить в розыск прямо сейчас.

Он положил на стол перед Бьёрком листок бумаги.

— «Тойота-королла», — прочитал Бьёрк. — Ладно, я распоряжусь.

Валландер направился в Скуруп по прибрежной дороге. А поскольку надо было поразмыслить, ехал не спеша.

Поднявшийся ветер гнал по небу рваные клочья облаков. К гавани приближался паром, наверно из Польши.

Подъехав к пляжу Моссбю, он зарулил на пустынную автостоянку и остановился у заколоченного киоска. Сидел в машине и думал о том, как в прошлом году именно к этому пляжу прибило резиновый плот с двумя трупами. А еще думал о женщине по имени Байба Лиепа, с которой познакомился в Риге. И о том, что так и не сумел забыть ее, хотя и пытался.

Год прошел, а он по-прежнему думает о ней.

Только убийства женщины ему сейчас и не хватало.

Покой, тишина — вот в чем он нуждается.

Думал Валландер и об отце, которому приспичило жениться. О краже, о пропавшей музыке. Такое чувство, словно у него отняли важную часть жизни.

Думал о своей дочери Линде, которая училась в Стокгольме, в народном университете, и с которой, как ему казалось, он мало-помалу терял контакт.

Нет, для одного раза это уже чересчур.

Валландер вышел из машины, застегнул молнию на куртке и спустился к воде. Ветер был холодный, и он озяб.

Перебрав в памяти все, что рассказал Роберт Окерблум, он опять взвесил несколько вариантов. Может, все-таки существует вполне естественное объяснение? Может, она покончила с собой? Потом вспомнил ее голос на автоответчике. Бодрый, энергичный.

Около часу дня Курт Валландер покинул пляж и поехал дальше, в Скуруп.

Вывод был однозначен и неутешителен.

Теперь он был совершенно уверен, что Луизы Окерблум нет в живых.

Порой Курт Валландер как бы грезил наяву, воображая себе всегда одно и то же, причем подозревал, что эти фантазии роднят его со многими людьми. Ему казалось, будто он совершит налет на банк, который повергнет в ужас весь мир. Попутно его всегда одолевало любопытство: сколько же денег обычно хранится в рядовой банковской конторе? Меньше, чем все думают? Но более чем достаточно? Как именно совершит налет, он не знал. Но фантазии о грабеже постоянно возвращались.