комнату, оценил негодующий вид Мауриска, мгновенно насторожившуюся Расинию — и обреченно вздохнул:

— Ладно. Говорю же, я не всерьез.

— Дело не в деньгах, — сказала Расиния. — У нас иная цель.

— Разумеется, дело не в деньгах, — подхватил Мауриск. — Я всегда говорил, что деньги — лишь второстепенный, отвлекающий фактор. Мы должны быть там… — он выразительно ткнул пальцем в окно, — пробуждать сознание народа и…

Фаро рассмеялся и с кошачьей ловкостью соскользнул с дивана. Приземлился на корточки, передернул плечами и выпрямился.

— Думается мне, что с сознанием у народа все в порядке, — заметил он. — Люди прекрасно сознают, что происходит. Они просто не представляют, что с этим можно сделать.

— Тогда нам надлежит сказать им… — начал Мауриск, но Расиния вмешалась прежде, чем разгорелся уже привычный спор.

— Как бы то ни было, мы изрядно продвинулись, — заявила она, намеренно повышая голос.

— Безусловно, — согласился Фаро. — Хотя одному богу ведомо, куда именно.

Он воодушевленно хлопнул себя по бедрам:

— По–моему, за это стоит выпить. Сейчас вернусь.

С этими словами он вышел, а Расиния повернулась к Мауриску:

— Где Бен и доктор? Появятся сегодня?

— Нет, — нахмурясь, ответил тот. — Они отправились в Новый город. На разведку, как Бен это назвал, хоть и не соизволил сообщить, что именно они собрались разведывать.

Кора многозначительно поиграла бровями и изобразила развратный смешок. Мауриск фыркнул. То была шутка: вряд ли кто из этих двоих, что отсутствовали на сегодняшнем собрании, вздумал бы посещать знаменитые бордели Южного берега.

— Я узнала кое–что интересное, — пояснила Расиния. — Что ж, расскажем им позже.

Она сделала паузу, потому что дверь распахнулась и в комнату ввалился Фаро с двумя бутылями под мышками.

Мой осведомитель из дворца сообщил любопытную новость.

— Правда? — оживилась Кора. — Это можно использовать на бирже?

— Хм… не уверена. Король собирается назначить графа Миерана на пост министра юстиции.

Воцарилось молчание. Фаро откупорил одну из бутылей и принялся расставлять на столе кружки.

— Это не тот ли самый граф Йонас–как–его-там, который так геройски разгромил язычников в Хандаре?

Расиния кивнула:

Граф Янус бет Вальних–Миеран.

— И что мы о нем знаем? — осведомился Мауриск.

— Немногое, — призналась Расиния. — Одно известно наверняка: он терпеть не может Орланко, и герцог отвечает ему взаимностью.

— Тогда это назначение для нас выгодно, — заключила Кора. — Враг моего врага, и так далее…

— Ну, не знаю, — с сомнением отозвался Фаро. — Судя по моему опыту, враг твоего врага скорее всего воткнет тебе кинжал в спину, пока ты будешь возиться с врагом номер один.

— Что ж, увидим, — сказал Мауриск, — и довольно скоро. Гифорт — вот что на самом деле важно. Если граф Миеран назначит главой жандармерии новое лицо, одно это расскажет нам кое–что о его планах на будущее. Если же он повысит в должности Гифорта…

— То у меня будет еще один повод выпить, — перебил Фаро. — Гифорт — старый пердун с голубой кровью вместо мозгов… что, впрочем, не редкость в окружении его величества.

— Да правит он долго! — пробормотала Кора, и все остальные, не раздумывая, эхом повторили ее слова.

— Эй, — воскликнул Фаро, — такое лучше произносить с вином в руке!

И он принялся раздавать кружки. Мауриск ожег его неприязненным взглядом и обернулся к Расинии.

— Что–нибудь еще? — осведомился он. Мауриск был трезвенником липший повод для разногласий между ним и выпивохой Фаро.

— Пока больше ничего, — ответила Расиния, принимая кружку.

Вечно мрачная физиономия Мауриска стала еще мрачнее.

— В таком случае я откланяюсь.

Ловко увернувшись от попытки Фаро всучить кружку и ему, он направился к двери и с грохотом захлопнул ее за собой. Мгновение Фаро смотрел вслед, изображая щенка, брошенного жестокосердым хозяином, затем буйно расхохотался и повернулся к Расинии и Коре.

— Скатертью дорога! — бросил он, щедро отхлебнул и, смакуя, проглотил вино. — Ей–богу, Рас, не понимаю, как тебе взбрело в голову втянуть его в заговор!

— Он умен, — ответила Расиния, — и мечтает вырвать власть из рук Орланко… И всей душой верит в свою мечту, — прибавила она, поднося кружку к губам.

Вино и впрямь недурное, подумалось ей. Несмотря на захудалый вид, «Синяя маска» могла похвастаться отменным погребом. Немытые полы и ветхая мебель были всего лишь притворством, чем–то вроде декорации: при такой выгодной близости к Университету арендная плата за «Маску» была наверняка выше, чем за многие городские особняки.

«Притворство». Расиния смотрела в глубину своей кружки, не принимая участия в общем разговоре. Фаро, впрочем, и так болтал за троих, театрально флиртуя с Корой и от души хохоча над своими же собственными шутками.

«Все это — притворство». Расиния Смит, по сути, такая же декорация, как и «Синяя маска». Так же, как — если уж на то пошло — и Расиния Орбоан, изнеженная пустоголовая принцесска, какую она успешно изображала в Онлее всякий раз, когда требовали официальные церемонии. Она могла бы быть настоящей — но четыре года назад умерла, выкашливая легкие на постели, провонявшей мочой и рвотой. Существо, которое поднялось с этой постели, было… чем–то иным, самозванкой.

Расиния ощутила, как в глубине шевельнулась — едва заметно — тайная сущность. Напиться допьяна ей не дадут: вероятно, сущность считала опьянение неким видом болезни, от которой следует избавиться. Однажды в качестве эксперимента Сот приволокла галлон крепкого, но отвратительного па вкус пойла, и Расиния выхлебала все в один присест. Единственным последствием этого подвига стало непреодолимое желание посетить уборную.

Лишь трое во всем Вордане знали, что за существо таится под масками, которые она носила. Первая — сама Расиния, вторая — Сот, кому она безоговорочно доверяла. Третьим был Последний Герцог, Маллус Кенгир Орланко. Именно герцог вмешался в ход событий, когда принцесса уже должна была умереть: призвал своих сторонников, служителей Истинной церкви в черных рясах и стеклянных масках, и они совершили нечто.

Тогда Расиния еще не могла оценить всю блистательность этого хода, зато теперь понимала все, и даже слишком хорошо. После Вансфельдта сыновей у короля не осталось — так есть ли лучший способ держать в повиновении будущую королеву? Пусть просочится только слух, только смутный намек на правду — что принцесса проклята, одержима, что она даже не человек, — и толпа, возглавляемая всеми городскими священниками, будет надрываться, требуя ее смерти. Когда король умрет…

«Да правит он долго».

Расиния отхлебнула из кружки.