— Я его за губу укусила, — заливаюсь краской. — Я испугалась. Он так резко вошёл, — оправдываюсь я.

— Умойся, у тебя кровь запеклась. И постарайся в этот раз никого больше не бить, — парень пальцами щёлкает по моему носу.

— Да иди ты! — притворно возмущаюсь я, но против воли губы растягиваются в улыбке.

Беру салфетку и тру губы, стирая кровь Демьяна. Становится стыдно. И я снова кидаю взгляд на Демьяна. Мужчина смотрит неотрывно. Не моргая. Как тогда в клубе. Я прикусываю губу. Во мне схлёстываются совершенно противоположные эмоции — желание поцеловать его, прижаться, почувствовать жар тела, и страх. Дикий, животный страх, который оказывается сильнее моих желаний.

Я не смогу побороть этот страх. Если я прикосновений боюсь и поцелуев, то что уж говорить о сексе? Я даже в постель лечь с ним не смогу. Как и родить детей.

От этих мыслей становится тошно. И снова хочется плакать. Даже глаза становятся влажными.

Отвожу быстро взгляд, замечая во взгляде мужчины странные эмоции. Где-то на самой глубине. Там. За коркой льда и безразличия. Что-то, что заставляет сердце сладко замереть.

Сажусь рядом с Марком, скидывая кроссовки и поджимая под себя ноги. Краем глаза замечаю фотографию красивой рыжеволосой девушки у него на телефоне. На лице парня глупая и мечтательная улыбка. Чтобы отвлечься от пристального взгляда Демьяна, который я чувствую каждой клеточкой своего тела, прошу Марка рассказать об Ане.

— Она самая лучшая, — говорит Марк, как само собой разумеющееся. — Добрая, умная и красивая. Любит читать и смотреть детективы. Пишет стихи, но боится кому-то показывать. У неё восхитительные рыжие волосы и зелёные глаза.

— Ты любишь её, — не вопрос, а утверждение. Щекой прижимаюсь к мягкой спинке кресла и улыбаюсь мечтательно и грустно.

— Люблю. Только, как понимаешь, пока вместе быть мы не можем. Как и ты, я не хочу подвергать её опасности. Дед знает про неё. Я стараюсь держаться подальше, но это у меня не выходит. Это как наваждение какое-то. Тянет к ней. Неконтролируемо. Вопреки доводам разума, — Марк проводит рукой по короткому ёжику волос. В каждом слове горечь и боль. И я понимаю, что ему сложно. И он переживает не меньше, чем я. Потому что он думает не только о себе, но и об Ане. Даже обо мне. Совершенно чужой, еле знакомой девушке.

Он защитил меня. Первый человек за семь лет, который защитил меня, рискнув собой. Не остался стоять в стороне. Не уехал обратно домой, оставив в больнице. Забрал меня из клиники, где я морально умирала. Даже перед Демьяном защитил. Полез в драку, хотя видел, что его противник явно сильнее и шире в плечах.

— Я верю, что всё будет хорошо, — кладу руку на его плечо. — Как можно не любить такого доброго и чудесного парня как ты? — говорю чистую правду, шмыгая носом. — Уверенна, что она любит тебя так же сильно, как и ты её.

Марк не отвечает. Закрывает устало глаза и, кажется, мигом проваливается в сон. А я уснуть не могу. Не под пронзительным взглядом карих глаз. Закрываю глаза, делая вид, что уснула, но чуткий слух улавливает каждый шорох, каждый звук. Но я всё равно вздрагиваю, когда руку накрывают горячие пальцы.

— Я знаю, что ты не спишь, — это самая длинная фраза, которую я услышала из уст этого мужчины.

Нехотя открываю глаза. Застываю. Замираю, смотря в лицо мужчины, которое находится сейчас так близко. Замечаю шрам, которого не было два с половиной года назад на его щеке. А может я просто не разглядела. Замечаю горбинку на носу. Неровности кожи. Длинные ресницы, выгоревшие на кончиках. Морщинки между бровями и вокруг глаз, что говорит о том, что мужчина либо часто смеётся, в чём я сильно сомневаюсь, либо щурится постоянно. Судя по его смуглой коже, он много времени провёл на солнце. Но учитывая то, что в Москве солнце недостаточно активное, чтобы загореть настолько, Демьян недавно был на юге.

И воображение тут же подкинуло картинку того, как он выходит из моря. Загоревший. С капельками морской воды, стекающими по торсу и безволосой груди. Я облизала быстро губы и задышала чаще. Картинка была возбуждающей. Глаза мои распахнулись чуть шире, когда я осознала, что испытала прилив возбуждения.

Демьян прошёлся пальцами по моим пальцам, большим пальцем провёл по каждому, задерживаясь на ноготках, коротко стриженных. Без намёка на маникюр. Посмотрел с задумчивостью, будто тоже вспоминал, как я царапала его спину, оставляя длинные царапины.

А мой взгляд залип на его плечах, которые были обтянуты тканью чёрной водолазки. До этого я не обращала особого внимания во что он одет, а сейчас с жадностью шарила взглядом по его мощному торсу, бедрам и ногам, которые облепили чёрные штаны, от того, что Демьян присел на корточки.

— Почему? — спрашивает сипло, выпуская мою ладошку и поднимаясь плавно.

— Что, почему? — хлопнула ресницами. Слишком быстро на смену задумчивости во взгляде пришли холод и отчуждение.

— Сбежала почему? — складывает руки на мощной груди. Смотрит сверху вниз. Придавливает взглядом к креслу.

— У меня свадьба скоро, — веду плечом и отвожу взгляд.

— Забудь об этом, — твёрдые пальцы сжимают подбородок. — Свадьбы не будет.

— Не тебе это решать, — горький шёпот.

— Мне, — большой палец руки, которой мужчина сжимает подбородок, скользит на мои губы. Проводит нежно, что контрастирует с жёсткостью и шершавостью его мозолистых рук. С жёсткостью и решительностью в его взгляде. С твёрдостью в голосе.

Я открываю рот, чтобы возразить, но губы мужчины прижимаются к моему рту. Всего на миг. Я даже не успеваю испугаться.

Демьян уходит на своё место, оставив меня ошарашенно хлопать глазами и прижимать пальцы к губам, которые пылают после поцелуя.

Сжимаю в руках чашку чая, сидя на подоконнике и смотря на снующих внизу людей. Тёплая чашка согревает ладони, но не может привести мои мысли в порядок. На кухне о чём-то тихо беседует Марк со своим отцом и с Демьяном. Мне всучили чашку в руки и сказали сидеть в комнате. Попытавшись вслушаться в то, что происходит за дверью, не смогла уловить ни единого слова. Только неразборчивый бубнёж.

Походив из угла в угол, рассмотрев пустые полки, покрытые слоем пыли, села на подоконник, наблюдая за тем, как Марк садится в машину и куда-то уезжает. Улыбаюсь уголком губ, вспоминая наш разговор в самолёте. Уверена почему-то, что парень поедет к Ане. Слишком сильно любит. Слишком сильно парень по ней соскучился. Это было слышно в его голосе. Было видно по глазам, когда Марк говорил о ней.

Машина скрывается за поворотом, а в этот момент во двор въезжает чёрная машина bmw. Я напрягаюсь всем телом и замираю. Точно такая же машина принадлежит прокурору нашего города. Номеров отсюда увидеть я не могу, поэтому не дышу до тех пор, пока из машины не выходит молодой темноволосый мужчина. С глухим стуком бьюсь затылком о стену позади. Дела глоток горячего чая, обжигая язык, но увлажняя пересохшее от страха горло. Мне страшно, что вот-вот нагрянет отчим. Что откроется дверь и зайдёт он, сверкая яростным взглядом.