Девочка покачала головой:

– Просто Кит.

Дверь резко открылась, и на пороге показался Саймон. На миг в его глазах мелькнула заинтересованность, но она тут же сменилась раздражением.

– Почему вы не остались в кровати? – резко спросил он Сибиллу.

– О Боже, милорд! Я все еще нахожусь в ней! – ответила она спокойно. Отложив в сторону гребень, она встала, чтобы чувствовать себя менее уязвимой, и ей было все равно, голые у нее ступни или нет. – Я взрослая женщина, сэр! – добавила она. – И я могу твердо сказать, что со мной все в порядке. И я нахожусь в здравом уме.

– Ерунда, – фыркнул он. – Ни одна женщина в мире не находится в своем уме и тем более не сознает, что делает.

Она хотела отпарировать, но его пристальный взгляд переместился на ее одежду. Он уставился на ее алое платье, и Сибилла поняла, что слишком тонкая ткань не скрывает изгибов ее тела, особенно при отсутствии нижней рубашки.

– Это та молодая особа, которая больна, милорд? – Высокий дрожащий голос послышался из-за его спины.

Саймон занимал весь дверной проем, но между ним и косяком протиснулась голова старухи. На ней был длинный черный шерстяной шарф, неопрятно драпированный серыми завитками, длинный конец которого был переброшен через плечо поверх старой серой туники. Потом Сибилла увидела ее руку с маленьким черным мешочком.

Саймон торопливо отступил в сторону, давая старухе проход.

– Миссис Битон, это леди Сибилла из Эйкермура, – представил он. – Ей пробило голову деревом, и я хочу, чтобы вы сделали все возможное, чтобы ослабить ее боль.

– Да, именно так мне и сказал ваш посыльный, милорд. У меня есть хорошая микстура, чтобы дать ей.

– Что за микстура? – спросила Сибилла. – Головную боль может снять настойка ивы или лопуха, смешанного с тысячелистником.

Женщина посмотрела на нее с удивлением:

– О, да вы разбираетесь в травах?

– В некоторых, – скромно ответила Сибилла. – Ива и тысячелистник хороши от боли.

– Уверена, что да, если эта боль вызвана лихорадкой. Тысячелистник хорош и от многих других болезней, но у меня есть микстура с вином, камфарой и аммиачной солью. Она подойдет вам больше. Я хорошенько встряхну ее и...

– Боже милосердный, вы же не ждете, что я выпью эту гадость?

– Нет, миледи, я просто вотру ее вам в рану и буду держать вас, пока микстура не высохнет.

– А я могу сделать это сама? – спросила Сибилла, с ужасом представляя, как старуха будет нажимать на ее рану, и перевела взгляд на Саймона. – Пожалуйста, милорд... – Она вспомнила, что он жаждет мести и вряд ли пойдет на уступки, но, к ее удивлению, Саймон согласился.

– Спасибо, миссис Битон. Вы можете оставить эту бутылочку нам. Как часто леди должна обрабатывать свою рану?

– Пока боль не уйдет, сэр. – Старуха выглядела обиженной, что ее так рано прогоняют, но, столкнувшись со взглядом Саймона, погладила свой мешочек и добавила: – У меня есть и другие средства, милорд. Хорошая примочка для глаз, высушенная буквица лекарственная для травяного целебного чая, оставшаяся от монахов в аббатстве Драйбург, да, и еще розмариновое масло, высушенный майоран и клевер для...

– Спасибо, госпожа Битон, но, думаю, микстуры будет вполне достаточно, – сказал Саймон.

– Подождите, сэр, – сказала Сибилла, улыбаясь знахарке. – Я думаю, что надо взять еще клевер, розмарин и майоран тоже. – Она посмотрела на Саймона, а тот пожал плечами, но кивнул, удивленный.

С благодарностью старушка приняла монеты, которые он ей дал, вручила Саймону бутылку микстуры и несколько других пакетиков с травами. Потом он попросил слугу показать ей дорогу до выхода, закрыл дверь и повернулся к Сибилле. Посмотрел на Кит и произнес ласково:

– Я хочу поговорить с леди Сибиллой один на один, девочка. Сходи вниз, зайди в первую дверь справа и открой ее. Я думаю, что Дэнд уже проснулся и вы сможете пообщаться, пока мы будем разговаривать.

Кит радостно кивнула, а потом посмотрела на Сибиллу.

– Иди, Кит, – сказала она. – Лорд не съест меня.

– Да, но он может попробовать это сделать, – бесстрашно и весело отозвалась Кит, быстро и осторожно взглянула на Саймона и поспешила выйти из комнаты, оставив дверь открытой. Саймон аккуратно закрыл ее и подошел к Сибилле.

Она почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок. Глупые предположения сразу же полезли ей в голову. Но до сего момента она надеялась, что он будет соблюдать правила приличия, и поэтому, поднимая голову, произнесла с вызовом:

– Мне кажется, вы знаете, что не должны оставаться со мной наедине в одной комнате, милорд. Подумайте, что могут сказать люди!

– А я никогда не думаю о том, что они говорят.

– Зато меня это заботит.

– Вас? – Он оценивающе оглядел ее и хмыкнул. – Знаете, девушка, которую волнует, что о ней могут сказать или подумать люди, не уходила бы со скандалом из церкви перед венчанием, как когда-то сделали вы.

– Я и наши земли тогда не принадлежали Изабелле, – напомнила она ему. – И я могу теперь потерять свое место под солнцем, если она узнает, что я была наедине с вами в одной спальне.

– Я думаю, что присутствие моей матери в Элайшоу защитит вас от грязных сплетен.

Пожав плечами, она вдруг взглянула ему в глаза, и бездонный зеленый свет, льющийся из них, снова очаровал ее. Как несправедливо, подумала она, что у мужчины такие красивые глаза, обрамленные длинными и пышными ресницами. Это должно быть привилегией женщины!

Она вдруг почувствовала странное головокружение и внезапно произнесла:

– Я надеюсь, что к настоящему моменту вы уже перестали обижаться на меня, ведь это случилось так давно!

– Я же сказал, что я такого не прощаю.

– Это были слова гордого и рассерженного парня, – неустрашимо возразила она ему. – Мы были совсем молоды, а теперь уже повзрослели. Та крошечная церковь была практически пуста! Люди не читали имен тех, кто вступал в брак, священник еще не произнес вашего имени, и никто из тех, кто видел нас в тот день, ни разу не упомянул об этом, кроме, возможно, моего отца. Хотя я думаю, что даже он никогда не делал этого.

– Я верю вам, но также знаю, что это был не единственный раз, когда вы так унизили человека перед алтарем. За год до этого вы сделали то же самое перед огромной толпой в соборе Святого Жиля в Эдинбурге.

– Да, я это сделала, – согласилась смиренно она. – А еще я отказалась выходить замуж через год после вас в Оттерберне, и тогда это случилось с Томасом Колвиллом. Вот за случай с ним мне действительно стыдно, так как я даже не вышла к алтарю и не увидела его лично, чтобы отказать. – И она грустно вздохнула.

– Я слышал о Колвилле, но без подробностей, – сказал Саймон с неодобрительной ухмылкой на лице. – То есть вы таким образом пытаетесь доказать мне свою невиновность?