«Расскажите о её работе, – попросила Макензи. – Ей нравилась её работа?»

Калеб пожал плечами. Он откинулся на спинку дивана и попытался расслабиться, хотя его лицо по-прежнему было хмурым: «Она любила свою работу не больше других, кто отучился в колледже, но работал не по специальности. Работа давала деньги на жизнь, да и премии были неплохими, но вот график был ужасный».

«Вы знаете кого-нибудь из её коллег?» – спросила Макензи.

«Нет. Она рассказывала мне о них, но я их не встречал».

В разговор вступил Брайерс. В тишине дома его голос звучал по-другому, и в нём слышались грустные нотки: «Она работала продавцом, верно? В компании «Университет «Лучший ты»?»

«Да. Я уже дал полицейским номер её руководителя».

«Агенты ФБР уже поговорили с ним», – подтвердил Брайерс.

«Это неважно, – сказал Калеб. – Её убили не коллеги, я в этом уверен. Я знаю, это звучит глупо, но я просто чувствую, что они ни при чём. Она работала с хорошими людьми… такими же, как и мы сами: они пытались заработать на жизнь и свести концы с концами. Это честные люди, вы понимаете?»

Какое-то мгновение казалось, что он готов заплакать. Калеб проглотил рыдания, уставился в пол, чтобы успокоиться и только потом снова посмотрел на них. В глазах стояли слёзы.

«Тогда, может, вы знаете что-то ещё, что сможет нам помочь?» – спросил Брайерс.

«Не знаю, – ответил Калеб. – У неё был список клиентов, с которыми она должна была встретиться в тот день, но его так и не нашли. Полицейские сказали, что, скорее всего, его забрал и уничтожил убийца».

«Вероятнее всего, так оно и есть», – сказала Макензи.

«Я до сих пор ничего не понимаю, – продолжил Калеб. – Всё, как во сне. Каждую минуту я жду, что она войдёт в эту дверь. День, когда она умерла… начался, как обычно. Она поцеловала меня в щёку, пока я одевался на работу, и ушла. Она пошла на остановку, а потом всё. Больше я её не видел».

Калеб был на грани обморока. Было неправильно это делать, но Макензи решила задать самый последний вопрос, пока он не отключился.

«Она пошла на остановку?» – спросила он.

«Да. Она ездила на работу на автобусе. Садилась на восемьсот двадцатый, чтобы успеть вовремя. Наша машина сломалась два месяца назад».

«Где находится остановка?» – спросил Брайерс.

«В двух кварталах отсюда, – ответил Калеб. – Это небольшая крытая остановка, – он посмотрел на Макензи и Брайерса. В его глазах, где-то под пеленой боли и ненависти, загорелась надежда. – А что? Вы думаете, это может быть важно?»

«Мы не можем сказать наверняка, – ответила Макензи. – Мы будем держать вас в курсе. Спасибо, что уделили нам время».

«Конечно, – сказал Калеб. – Можно… вопрос?»

«Да», – проговорила Макензи.

«Прошло уже три дня, верно? Три дня с тех пор, как я последний раз видел её и почти два дня с тех пор, как нашли её тело».

«Всё верно», – тихо сказал Брайерс.

«Значит, мы опоздали? Этого ублюдка уже не поймать?»

«Это не так», – ответила Макензи. Она проговорила слова на автомате, не успев хорошенько подумать, и поняла, что совершила первую ошибку в присутствии Брайерса.

«Мы сделаем всё возможное, – добавил Брайерс, мягко, но решительно коснувшись плеча Макензи. – Позвоните нам, если вспомните что-то, что может помочь».

Они вышли из дома. Не успели они закрыть за собой дверь, как Калеб громко разрыдался, заставив Макензи вздрогнуть.

Звук его рыданий напомнил ей кое-что… напомнил ей о доме. Последний раз она испытывала нечто подобное в Небраске, когда была полностью поглощена поиском «Страшилы». Сейчас, выйдя на крыльцо дома Калеба Келлермана, она испытала похожее всепоглощающее чувство и поняла, что не остановится ни перед чем, чтобы поймать убийцу.

«Нельзя так делать», – сказал Брайерс, когда они сели в машину. На этот раз за рулём был он.

«Что нельзя делать?»

Он вздохнул и постарался, чтобы голос его звучал искренне, а не нравоучительно: «Я понимаю, что ты, наверное, никогда раньше не бывала в подобных ситуациях, но нельзя говорить семье жертвы, что убийцу обязательно поймают. Нельзя давать им напрасную надежду. Чёрт, даже если есть надежда на то, что его возьмут, нельзя говорить им подобные вещи».

«Я знаю, – раздосадовано ответила Макензи. – Я поняла это сразу, как слова слетели с губ. Я прошу прощения».

«Не нужно. Просто сохраняй присутствие духа, договорились?»

«Договорились».

Брайерс знал город лучше Макензи, поэтому сел за руль, чтобы отвести их в Департамент общественного транспорта. Он торопился и попросил её позвонить им в офис и договориться, чтобы их встретил кто-то, владеющий информацией и способный быстро впустить и выпустить их из здания. Это был простой метод, но Макензи поразилась его эффективности. В Небраске они не делали ничего подобного.

Все полчаса езды до места Брайерс расспрашивал Макензи о службе в Небраске, но в основном о деле «Страшилы». Он спрашивал о колледже и хобби. Макензи с готовностью делилась с ним общей информацией, не вдаваясь в подробности, да и сам Брайерс этими подробностями не интересовался.

Говоря о себе, Брайерс был достаточно сдержан. Когда Макензи спросила его о семье, он отделался общими фразами, чтобы не показаться грубым: «Есть жена, двое сыновей, которые учатся в колледже, и престарелая собака».

«Ну, – подумала Макензи, – мы лишь сегодня познакомились, и он совсем меня не знает, за исключением материалов моего досье из Академии и газетных статей шестимесячной давности. Сложно обвинять его в скрытности».

Когда они прибыли в Департамент общественного транспорта, Макензи сохранила первоначальное положительное мнение о Брайерсе, но никак не могла понять причину существующего между ними напряжения. Возможно, никакого напряжения вовсе не было, и это было лишь её воображение, но ей было неприятно, когда он отмахивался от любых вопросов, касающихся работы. Это заставило Макензи вспомнить о том, что она была ещё не настоящим агентом, а лишь выполняла просьбу Эллингтона и, так сказать, оттачивала на практике полученные знания. А ещё она стала частью этого расследования благодаря незаконным кулуарным играм начальства, что ставило под удар не только её саму, но и тех, с кем она работала – Брайерса и Эллингтона.

Департамент общественного транспорта делил здание ещё с десятком других департаментов и ведомств. Идя по коридорам, Макензи старалась не отставать от Брайерса. Он шёл быстрым шагом, здороваясь с людьми так, словно бывал здесь и раньше. Некоторые из тех, кого они встречали на пути, узнавали его, махали рукой и улыбались. Рабочий день подходил к концу, поэтому люди торопились, ожидая, когда часы пробьют пять.