К середине I в. сарматы, продвинувшись на запад, прочно обосновываются в Центральной Европе и активно участвуют в политических событиях в регионе (ср.: Strab., VII, 3, 13; 17). Уже в 50 г. конница языгов помогает царю свевов Ваннию в междоусобной борьбе, происходившей на территории современной Словакии (Tac. An., XII, 29–30). Причем у германцев была лишь пехота, тогда как конницу составляли именно сарматы. Согласно информации Плиния Старшего (N. h., IV, 80), передающего сведения середины I в., земли языгов находились за Средним Дунаем, доходя до территории, занятой германцами; аорсы-гамаксобии, роксоланы и аланы жили вдоль побережья Черного моря, тогда как сираки пребывали на левобережье нижнего Днепра (Plin. N. h., IV, 33)[76]. Таким образом, междуречье Тисы и Дуная заняли языги, вытеснив живших здесь даков в горы, в нижнем же течении Дуная теперь обосновались роксоланы[77]. Возможно, этот район им позволили заселить сами римляне, надеясь получить от них защиту от все более усиливающихся даков, однако, наоборот, сарматы превратились в постоянную угрозу дунайским провинциям империи[78].

В середине I в. в поле зрения античных авторов попадают аланы, по поводу происхождения которых существуют разные точки зрения, однако совершенно ясно, что в этом процессе принимали участие центральноазиатские ираноязычные кочевые племена (Dio Cass., LXIX, 15, 1; Amm., XXIII, 5, 16; XXXI, 2, 12)[79]. Богатые погребения Нижнего Дона и Волги (Александровка, Дачи, Косика, Садовый, Хохлач), принадлежавшие среднесарматской культуре, связываются с аланской элитой из этой первой волны миграции[80]. Новые пришельцы постепенно включали старых обитателей степей в свой состав, что видно на примере Подонья, где первоначально была чересполосность населения[81].

Кочевники не стремились завоевать земли, главная цель их набегов – добыча, которую предпочитали захватывать неожиданно, когда империя была занята другими делами. Особенно сарматы использовали периоды политической нестабильности для произведения своих грабительских набегов на империю. Зимой 67/8 г. роксоланы разбили две когорты, а следующей зимой, в начале 69 г., воспользовавшись гражданской войной в Риме и значительным ослаблением римских гарнизонов, девятитысячная конная орда роксоланов вторглась в Мёзию, надеясь на большую добычу, но, рассеявшись для грабежа, была разбита вспомогательными когортами III Галльского легиона (Tac. Hist., I, 79). Тацит описывает лишь данный эпизод из кампании 69 г. в Мёзии. Сообщение Иосифа Флавия (Bel. Jud., VII, 89–95) более подробно: большое число сарматов незаметно переправилось через Дунай, в январе 70 г. они разбили армию веспасиановского наместника Мёзии Фонтея Агриппы, убив самого легата[82]. Страна подверглась разграблению. Веспасиан послал Рубрия Галла, который в том же году одержал победы над ними, а напавших, оставшихся в живых, изгнал. После этого римские гарнизоны в Мёзии были усилены.

Реконструкция сарматского воина из кургана в Дачах в Ростове-на-Дону (рубеж I–II вв.). Реконструкция Азовского этнографического музея. Воспроизведено по: Блиев, Бзаров 2000: 63

Во время той же гражданской войны в Риме в 69 г. от помощи языгов римляне отказались, но небольшие отряды (вероятно, свиты) их вождей, опять же вместе со своими давними союзниками свевами, участвовали в гражданской войне в Риме на стороне Веспасиана, очевидно выступая таким образом своеобразными заложниками и гарантами стабильности на Дунае (Tac. Hist., III, 5; ср.: I, 2). А, как мы помним, конница Антония Прима, полководца Веспасиана, действовала успешно (Tac. Hist., III, 17).

Обострение отношений империи с языгами относится к периоду войны римлян с даками (86–89 гг.) во время правления Домициана (81–96 гг.). Языги вторглись в Паннонию и разбили тут в 89 г. целый римский легион (XXI Rapax), легат которого погиб (Suet. Domit., 6, 1; Tac. Agr., 41; Eutrop., VII, 23, 4). В этой войне участвовали также германские племена маркоманнов, квадов и свевов. Таким образом, тут опять же действуют совместно с германскими пехотинцами и сарматские всадники. Лишь в 92 г., после заключения мира с даками, Домициан собрал силы и разбил языгов (Dio Cass., LXVII, 5, 2)[83]. Итак, германцы Центральной Европы (в частности, квады) уже действуют в тесном союзе с языгами, который, по-видимому, и оформился в этот период[84]. Однако Рим – мировая держава, ведущая активную внешнюю политику, – с успехом отбивает варварские вторжения и заставляет своих бывших врагов становиться союзниками.

Не остались в стороне дунайские сарматы и от дакийских войн императора Траяна (101–102, 105–106 гг.). Поскольку источники этих событий плохо сохранились, то весьма мало известно и об участии в них сарматов. Языги, наряду с квадами и маркоманнами, поставили теперь союзные контингенты в армию императора (Dio Cass., LXVIII, 10, 3). На колонне Траяна в двух сценах Первой дакийской войны (зима 101/2 г.) представлены катафракты, которые обычно считаются союзными дакам роксоланами[85]. Город Никополис Траян возвел в честь победы над даками (Amm., XXXI, 5, 16), впрочем, согласно Иордану (Get., 101), – над сарматами. В 104 г., в период между войнами, Дацебал захватил часть земель союзников Рима языгов, что послужило одной из причин объявления Римом новой войны дакам (Dio Cass., LXVIII, 10, 3–4)[86]. Могущество Траяна после победы во второй войне было настолько велико, что его покровительство признали не только сарматы, но и иберы, боспорцы, арабы, осроенцы и колхи (Euseb. Chron., p. 194, ll. 6–7; Eutrop., VIII, 3, 1). Однако только на свое могущество римляне не полагались и для защиты вновь приобретенных территорий соорудили лимес, который состоял из каменных фортов-кастелл, стоящих через каждые 1,5 км, с деревянным палисадом, однако по всей линии границы сплошных укреплений не было[87].