Уайатт гогочет во все горло и сплевывает на песок.

– Шутишь? Это, по-твоему, работа? Кормить свинью? Это детские игрушки. А теперь давай деньги, пока я не разозлился.

Адама бесит, что в Блэкуотере все про всех знают. Он молча стоит и дрожит. Кейн тоже не говорит ни слова. По-прежнему.

Леви еле заметно наклоняет голову, и Уайатт заряжает в рогатку камень размером с яйцо хряка.

Адама захлестывает паника. Он полгода вкалывал, чтобы скопить кругленькую сумму, припрятанную в каблуке его ботинка, и сейчас у него просто рука не поднимется отдать эти деньги Леви. Адам чувствует, как напрягаются мышцы. Ноги дрожат. Последствия приступа.

Уайатт держит жгут между большим и указательным пальцами. Камень свисает вниз, аккуратно вставленный в ромбовидное седло. Уайатт замирает и целится в жестяную вывеску мотомастерской, которая, поскрипывая, качается на ржавой цепи. Он плавно вращает жгутом над головой – раз, другой, – потом делает рукой еще круг, быстро и сильно замахивается и…

ВЖЖИК!

Еле слышный хлопок. Уайатт запускает камнем в вывеску. Тот со свистом летит по воздуху.

ДЗЫНЬ!

Камень отскакивает от вывески, выбив фонтанчик дождевых брызг, и падает где-то у них за спиной.

Уайатт достает из кармана рубашки другой камень, одним плавным движением закладывает его в седло и натягивает жгут. Теперь он целится в Адама, и все внезапно замолкают.

– Я бы на твоем месте не стал этого делать, приятель, – раздается спокойный, уверенный голос.

Это Кейн.

Он целится в Леви из рогатки. В поднятой над головой левой руке он держит седло с камнем из озера. Правой натягивает жгут.

Интересно, думает Адам, как Кейну удалось незаметно достать рогатку из-за пояса. Без единого звука.

Члены банды ошарашены даже больше Адама. Все до единого. Особенно Уайатт. Покраснев от злости, он опускает жгут и смотрит на Кейна.

Адам видит, что байкеры тянутся за оружием, но голос Кейна их останавливает.

– Лучше не трогайте, а то ваш дружок лишится глаза. – Он произносит это без улыбки, не отрывая взгляда от Леви. Голос Кейна звучит спокойно и уверенно.

Уайатт глазеет на него с раскрытым ртом. На виске у него бьется багровая жилка.

Леви ничего не говорит. Только смотрит на Кейна, прищурив темные глаза.

Кейн, ничуть не смущаясь, не отводит взгляд.

Положение безвыходное.

Тут чей-то голос разряжает обстановку.

– А ну проваливайте! Пошли вон!

Адам разворачивается и оказывается лицом к лицу с Сэди. В правой руке она держит рогатку. Сверлит байкеров взглядом. Держится Сэди уверенно. Адам переводит взгляд с нее на Кейна и Леви.

Леви, не отрываясь, смотрит на Кейна. Он напряжен, как пружина. Наконец его плечи обмякают, и Леви расплывается в улыбке. Она настолько обаятельная, что по телу Адама разливается тепло. Страх мешается в его душе с беспомощностью.

Леви переводит взгляд на Сэди.

– С чего это ты их защищаешь?

– Не их, а свою собственность, – не дрогнув, отвечает Сэди.

– С каких это пор она твоя?

– С таких.

– Мастерская принадлежит Полковнику.

– Тебе прекрасно известно, что он отдал ее мне.

Леви указывает на Кейна с Адамом.

– Эти двое тоже твоя собственность?

Скорпионы нервно гогочут.

Сэди в упор глядит на Леви.

– Ну хватит. Поговорили, и будет. Проваливайте.

– И что ты нам сделаешь? – хмыкает Уайатт. Зубы у него кривые и желтые. Лицо обгорело на солнце. – Может, покажешь коготки и оцарапаешь?

Сэди разворачивается к Уайатту, сжимая рогатку.

– Увидишь.

– Еще как оцарапает, – подает голос тощий парнишка из банды. Ободранная потрескавшаяся кожа туго обтягивает его скулы. Еще одна жертва зараженного воздуха. – Она же дикая, как пантера, – добавляет он.

Сэди бросает на него свирепый взгляд. Ее глаза сверкают.

Леви улыбается и поднимает руки, как будто сдается.

– Ладно-ладно. Уайатт… убирай рогатку. – Уайатт качает головой и, багровея от ярости, все-таки засовывает рогатку за пояс. Он пристально смотрит на Кейна. Никто не говорит ни слова.

Леви надевает очки.

– Увидимся, мужики, – сухо бросает он и, оглядев напоследок Кейна с Адамом, разворачивает байк и уезжает туда, откуда приехал. Свирепо зыркая на парней, Скорпионы следуют за вожаком.

Адам, Кейн и Сэди провожают взглядами ездоков, пока те не скрываются из виду.

Сэди поворачивается к Адаму.

– Тебе нужна рогатка, – замечает она. – А теперь – тем более.

– Фигня все это.

Сэди фыркает.

– Ну да, я забыла. Ты же у нас против насилия.

Она качает головой и возвращается в сумрак мастерской. По тому, как Сэди идет – напряженная, с прямой спиной, сжав кулаки так, что побелели костяшки, – Адам догадывается: она не настолько крута, как хочет казаться. Интересно, видела ли она, как он отключился. Наверняка ведь видела.

Теперь, наверное, думает, что я трус.

Кейн с ухмылкой смотрит на Адама.

– Говоришь, фигня все это?

Адам пожимает плечами, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

– Мне всегда хватало «лонгторна».

Кейн улыбается. Убирает рогатку за пояс.

– Деваха – просто нечто!

Голос его звучит равнодушно.

– Ты хоть понимаешь, что ты сделал? – Адам поворачивается к Кейну.

– Я? А я ничего и не сделал.

Адам качает головой.

– С Леви шутки плохи. Они вернутся. Они нас найдут.

Кейн расплывается в улыбке. Глаза его сияют.

– Ну и пусть.

Вода у западного берега озера темна и глубока. Обсидиановый утес поднимается на сотню с лишним метров – отвесная стена камня, открытая всем ветрам. С одного края его плато уходит в пустыню, а с другого скала круто обрывается в озеро. Сверху открывается потрясающий вид на запад. Насколько хватает глаз, кругом одна пустыня в легкой дымке.

Здесь Адам чувствует себя наиболее уязвимым. Но когда ему нужно подумать, что-то внутри него, какая-то таинственная сила манит его сюда, на заброшенные рельсы на самом краю утеса. Часть их обрушилась в озеро, и теперь огромные куски искореженного металла и камней торчат из-под воды далеко внизу. Возле рельс, у самого края пропасти, бежит гравийная тропинка.