— В-ваш послужной список много говорит о ваших умениях.

— Если я не стою на коленях при разрыве, то это вовсе не означает, что отношения были неудачными.

— Что же это означает?

Он пожал плечами, как бы отбрасывая в сторону мысль, что, возможно, он упускает что-то, отказывая себе в постоянстве.

— Я наслаждаюсь жизнью. Женщина рядом со мной тоже наслаждается. Это продолжается отведенный нам срок. Никто не в обиде. Никаких душевных травм. — Он облокотился о стену и, понизив голос, произнес соблазнительным шепотом: — Когда вы в последний раз наслаждались жизнью?

Горящие щеки выдавали ее состояние, но Рэйчел ответила таким деловым тоном, что ему только оставалось подивиться ее самообладанию… и помечтать, как он его разрушит.

— Сменим тему, Тони. Давайте посмотрим колье.

Наконец-то она назвала его по имени. Тони выпрямился и отступил на пару шагов. Очень хорошо. Он и так зашел далеко, особенно если учесть, что сам не знал, чего хочет от нее.

— Да, колье. Жажду его увидеть.

Рэйчел повернулась и едва не споткнулась о гору коробок у стены за дверью. Она бы упала, если бы Тони не успел подхватить ее за талию.

— Что это такое? — спросил он, отпуская ее.

Мог и не спрашивать. На коробках было написано: постельное белье, елочные украшения и настольные игры.

— Это вещи из моих шкафов. Я подумала, может, кому-то из моих продавщиц пригодятся. — Она задумчиво посмотрела на коробки. — Удивительно, сколько же вещей накапливается за годы.

Рэйчел направилась к сейфу. Вытащив колье, она понесла его к выставочному стенду и надела на безголовый бюст, обтянутый черным бархатом.

Лицо ее выражало смесь гордости и волнения. Да, она была настоящим художником. И Тони знал по опыту их страстную натуру.

— Ну как вам? — осторожно спросила она, и он осознал, что смотрит не на колье, а на Рэйчел.

Он перевел взгляд. Аквамарин в платиновой филиграни окружали более мелкие камни. При свете ламп он горел почти эфирным сиянием.

— Божественно, — прошептал Тони. — Рэйчел, вы превзошли саму себя.

Ее улыбка была искренней, и он наслаждался ею.

— Спасибо.

— Астрид оно точно понравится.

— Достаточно роскошно, чтобы утешить разбитое сердце. — Она тут же осознала свою оплошность. — Я бестактна. Примите мои извинения.

— Незачем извиняться. Как я говорил, ничье сердце не разбито.

— Сделать подарочную упаковку? — спросила она, укладывая колье в фирменную коробку с логотипом магазина.

Из кармана смокинга Тони вытащил бумажник:

— Нет. Я сам потом.

Когда они закрывали магазин и Рэйчел снова устанавливала его на сигнализацию, Тони спросил:

— Вы уже ужинали? Я собирался заказать стейк у «Карло».

— Стейк? — повторила она.

— Там есть и другие блюда, если вам не нравится красное мясо.

— Да нет. Я люблю красное мясо.

— Но вы уже поужинали? — Тони поправил запонку и посмотрел на золотые часы.

— Вообще-то нет. — Она задумалась. — Я даже и не обедала сегодня.

— Тогда я приглашаю вас на ужин, — предложил он, пока они шли через парковку. — Отметим!

— А что именно мы будем отмечать?

В его глазах появилась хитринка, когда он ответил:

— Уверен, мы что-нибудь придумаем.

Рэйчел боялась доверять Тони, но все же приняла его приглашение на ужин.

Они вошли в ресторан, и все женщины окинули ее спутника оценивающим взглядом.

— Вы пользуетесь успехом, — заметила Рэйчел с ухмылкой.

— Это все фрак. Я в нем выгляжу солидно. — Он взял винную карту. — Сейчас все одеваются очень неформально. Большинство мужчин не утруждают себя пиджаками и галстуками, тем более такой торжественной одеждой, разве что на свадьбу или на мероприятия типа сегодняшнего вечера для сбора средств.

— Женщины тоже не носят юбки или высокие каблуки, — ответила она, чувствуя себя не в своей тарелке, так как сама не надела ни того ни другого.

Но с другой стороны, откуда она могла знать, что Тони приедет разодетый от Армани и пригласит ее на ужин?

— Как человек, который ценит прекрасное, я рад, что женщины все-таки более склонны красиво одеваться, чем мужчины.

— Я тоже была такая, — медленно произнесла она.

Но Мэлу не очень нравилось, как она одевается. Слишком смело. Слишком ярко. Как и в домашней обстановке, он предпочитал спокойные тона и недосказанность. Рэйчел разгладила салфетку, разложенную на коленях. Неужели она в самом деле пришла в брюках хаки в роскошный ресторан?

Рэйчел кашлянула:

— Вы-то как раз одеваетесь со вкусом.

— Это работа моего портного Луиджи, — сказал он. — Я одеваюсь у него еще со времен своего причастия, со второго класса. Сшитая им одежда хорошо сидит, поэтому в ней удобно.

— Этот Луиджи живет в Италии?

— Да. Я ему не изменяю.

«Интересная фраза», — подумала Рэйчел.

Тони продолжал:

— Я ценю все, что делают с любовью и мастерством, будь то костюмы от портного из Рима или украшения от очень талантливого дизайнера из Рочестера, штат Мичиган.

Официант принес меню. Представившись и предложив блюда дня, он принял заказ на вина и удалился.

Рэйчел снова заговорила:

— Вы опять уезжаете из города. В Нью-Йорк или за границу?

— В Нью-Йорк, по меньшей мере на пару дней. Потом в Италию. Там буду писать репортаж для моего журнала об одном винограднике.

Тони рассказывал об этом очень спокойно, почти вяло. Всего лишь еще один месяц из жизни магната.

— Вам нравится путешествовать.

— Почему должно не нравиться, carina? Мир такой огромный. Я хочу видеть его, узнавать на собственном опыте, а не из журналов.

— Даже если это ваши журналы? — спросила она.

— Большинство наших читателей хотят посетить места, которые мы описываем.

— Я узнаю мир только из рассказов.

— Наверняка вы путешествуете по работе.

— Иногда да. Но это поездки для налаживания контактов. Это не то же самое, что путешествовать для души.

— Вам надо найти время для себя, для удовольствий. — Его акцент звучал соблазнительно.

Когда Рэйчел последний раз наслаждалась жизнью?

— Я планирую. Хочу съездить на вашу родину, — неожиданно для самой себя произнесла она.