* * *

Таким образом, в шесть утра, щурясь на поднимающееся солнце, я стояла на Печном вокзале. Дыму тут было… тьма тьмущая, возницы на матерном вопят, печки пыхтят, черти снуют, лавочники товар сдают-принимают. Печки — это грузовой транспорт. Тихоходные, плавные, надежные, в пути не ломаются, дров потребляют мало, оттого и пользуются популярностью у торгового люда. Для пассажиров же летучий экспресс есть, транспорт магический, удивительный, сказочно красивый. Уж не знаю, по какому принципу работает, но в Любятове летит по небу вереницей красных сердец, в Ласточкине это вереница птиц, что клювиками за хвосты друг друга держатся, в Медведкове, соответственно, медведи. К нам в Керим экспресс прибывает в виде цветов, потому что вокзал в цветочном стиле оформлен, а вот как за границы Керима выедет, станет кубиками полупрозрачного льда — тоже красотень невероятная.

Но все это мне недоступно, ибо ехать придется на печке!

— Стало быть, ты моя попутчица, — прогудел позади меня чей-то бас.

Испуганно крутанулась на месте и застыла — мужик был ого-го! Полушубок ватный, кушак красный, плечи — косая сажень, кулаки пудовые, подбородок квадратный, нос картошкой и тоже красный, перегар убойный, глаза голубые, волосы льняными кудрями из-под шапки, улыбка щербатая, борода густая.

— Емельян Иваныч, — представился мне возница.

— Рыбак, — представил его подошедший сзади Горыч.

— А то! — поддержал Емеля. — Того дня о-о-т такую рыбу поймал!

И мужик раскинул руки, демонстрируя максимальную ширину, на которую был способен. Внимательно перевел взгляд с одной ладони на другую и, решив, что этого мало, добавил:

— Это тока хвост был!

Горыч тяжело вздохнул и сказал мне:

— Сзади сядешь, не то начнет в пути про рыбалку рассказывать и сшибет с печи ненароком.

Молча кивнула, я уже степень увлеченности некоторых поняла.

— Не печалься, красавица! — Емельян Иваныч вдруг обхватил за плечи. — Годы-то твои молодые, чай, не Филька распутный, так много еще хлопцев на пути жизненном. А коли хочешь, моей будь, ужо не обижу!

— Емель, а Емель, — Горыч плавно, по-змеиному шагнул к нам и уставился обеими головами на мужика, — я ж тебе не только зубы выбью, я ж тебе и все выдающиеся места пообрываю.

Возница охнул, схватился за нос и отступил.

— Вещи вон, — кивнул дракон на мои сундуки, — взял да и пошел. Как трогаться будешь, так за девкой и явишься. Все понял?

Емельян понял — здоровенные железом кованые сундуки подхватил словно пушинки да и утопал, ненароком сбивая чертей по дороге.

Мой герой… Так этим хвостатым и надо!

— Да, неправильное у вас расовое воспитание, — задумчиво сказал Горыч. — Вам расовую терпимость кто преподавал?

— Феоктилла, — ответила, не задумываясь и наблюдая, как Емелюшка пятому чертеняке прямо по пятаку…

— Оно и видно, — вздохнул двухголовый дракон. — Ладно, Стаська, ты пока тут походи, осмотрись, книжек себе поищи на дорогу, чтоб, значит, не скучно было, а я снеди тебе накуплю.

— Может, я сама? — робко спросила я.

— Э нет, Стаська, — Горыч щелкнул меня по носу, — я кошатинку в пирогах-то учую, а ты?

— Жду здесь! — решительно пообещала я.

Летописный лоток обнаружился шагах в десяти от скамьи, у которой Горыч меня бросил. Широкие витрины, отгороженные от неуклюжих Емелей железной решеткой, давали много света, и потому, когда я вошла, привыкать к полумраку не пришлось, сразу стала разглядывать стеллажи с книгами, но не сразу заметила сухопарого гоблина с очками во все лицо, который встал рядом и, заложив руки за спину, осматривал свои владения вместе со мной. Почему свои? Так у него висела вдетая в ухо табличка «Гендиор, владелец».

Некоторое время мы делали вид, что увлечены созерцанием лавки, после чего я все же сказала:

— Здравствуйте.

— Света знаний тебе, убогое создание, — приветливо ответил гоблин.

И надо же, у нас обычно, окромя чертей, никто из низкорослых не приживается, а у этого вот даже лавка имеется, и оскорблять наловчился.

— Чего тебе, девица, надобно? — поинтересовался Гендиор.

— Эм… — даже не знаю, что на это сказать.

— Понятно, — гоблин вздохнул, — ни ума, ни фантазии…

И вдруг оживился, моргнул своими невообразимо огромными из-за очков глазами и воскликнул:

— А знаете, у меня лучшая в городе коллекция как!

— Ка… чего? — не поняла я.

— Какашек! — гордо сообщил Гендиор. — Следуйте за мной, уверен, вам понравится!

У меня такой уверенности не было абсолютно, фекалии вообще не мой профиль, но юркнувший меж стеллажами гоблин громко начал перечислять:

— Вот! Бесцеллер этого сезона — «Как выйти за принца»!

Тупо хлопаю ресницами.

— Или вот, еще лучше, — продолжал распинаться Гендиор. — «Как стать принцессой за семь дней»!

Даже не знаю почему, но я оглянулась на дверь в поисках спасения.

— А вы, собственно, куда направляетесь? — осведомился гоблин.

— Абитуриентка я, еду поступать в магический университет… — грустно сообщила пустому пространству лавки.

— Фу-у-у-у, — раздалось у меня за спиной.

Испуганно обернулась. И как это серое создание оказалось вмиг за моей спиной? Более того — гоблин смотрел на меня с явным осуждением.

— Что же вы, девушка, — укоризненно начал он, — кто в наше время поступает в университеты, а? Академии — вот тренд сезона, милочка! И у меня есть потрясающее предложение, только сегодня и только для вас — уникальный сборник лучших сочинений на тему «Как выжить в магической академии»! Великолепная вещь! Триста сорок томов бесценного опыта!

— Сколько? — потрясенно переспросила я.

— Нет, ну если вам неинтересно… — обиженно начал гоблин.

— Нет-нет, что вы, мне очень интересно, — заверила его я. — Но нет ли у вас… хотя бы так, чтобы был всего один том, а? Мне триста физически не унести.

Гендиор окинул меня печальным взглядом, тяжело вздохнул, снова вздохнул, махнул рукой и сказал:

— Пошли, несчастье.

Таким образом, лавку предприимчивого гоблина я покидала, держа в руках скромненький томик под названием «Как выжить в магической академии. Краткий справочник». По крайней мере, думала я, будет чем заняться в путешествии. Но так как Горыча не наблюдалось у скамейки, я села, устроилась удобнее и раскрыла первую страницу.

После недолгого вступления на тему «Магические академии — это очень модно и круто» открыла сам текст и прочла:

«Правило первое — покори воображение ректора!»

Закрыла книгу, почему-то огляделась по сторонам, заметила бригаду Скорой смерти, собирающую подраненных Емелей чертей, и снова открыла справочник.