– И что? Не сдала? – округлила глаза Кулько.

– Сдала. «Хорошо».

– Ух, ты! Здорово как!

– Мне надо было «отлично».

– Счастливая, я об этом даже не мечтаю. Я трояк схлопотала.

– Мне жаль, – сухо ответила Инна и наконец высвободила руку.

– Слушай, извини. Я на лекции почти не ходила, а у тебя так все толково… Ну, и зачиталась.

– Хорошо, давай конспекты, мне идти надо.

– А я забыла их дома, – распахнула глаза Кулько.

– Как забыла?!

– Так, а что, они нужны тебе? Я еще хотела позаниматься.

Соломатина озадаченно хмыкнула – какое-то нахальство, простота, наивность, и за всем этим ощущается напор.

– Слушай, Ань, мне нужны мои конспекты, потрудись их завтра же привезти.

– Так завтра же каникулы начинаются! Зачем они тебе? Да и я не собиралась в институт.

«Офигеть! – подумала Инна. – Не собиралась в институт!»

– И все же… – сказала Соломатина вслух. Уступать не хотелось. И потом что за дела такие?! Взяла, подвела, а теперь еще отказывается привезти.

– Слушай, ну, правда, каникулы же… – так же безмятежно протянула Кулько.

– Я буду во вторник на факультативе. Их не отменили на время каникул. Вот туда принеси, – проговорила Инна и, не слушая ответа, скрылась в туалете. Аня, слава богу, за ней не последовала.

Конспекты Аня не вернула. (Говорила, что потеряла, но кто-то сказал, что видел их у нее.) Соломатина чувствовала себя паршиво – тень Кулько словно преследовала ее теперь. Как-то так получалось, что она была всегда рядом или неподалеку. Соломатину это раздражало – она чувствовала себя одураченной. Кулько вела себя немного виновато, но при этом часто вынуждала Инну поступать так, как удобнее ей. Соломатина ощущала это несоответствие – манеры вкрадчивые, а хватка железная. Это бесило, раздражало, но как только она пыталась осадить назойливую приятельницу, так сразу просыпалась совесть. «Но она же больше ничего не сделала. И если действительно потеряла конспекты? А так, просто манера у нее такая. Может, комплексы. И потом, по-моему, она все время одна, ни с кем не дружит…» – думала Инна. И как-то, скорее из ложного чувства вины, чем искренне, предложила Ане сходить на выставку.

– Да, с удовольствием, – просияла та.

И Соломатина впервые за долгое время почувствовала себя комфортно. «Иногда нас делают созависимыми, – сказала однажды Брыкалова на своей лекции, – например, когда ставят в положение виноватого хозяина. В реальности вы не хозяин и уже тем более не виноватый. Но в вас культивируют это чувство». Соломатина вспоминала эти слова каждый раз, когда общалась с Аней Кулько. И только подавив в себе раздражение и пригласив ее на выставку, Инна почувствовала себя свободной. «А все очень просто – я выполнила свой долг. Я сделала приятно одинокому человеку. И мне от осознания этого хорошо. Ну, сходим в музей. От меня не убудет».

Они сходили в музей, и Соломатина забыла о всех претензиях к Ане. Та оказалась остроумной, начитанной и прекрасно знающей живопись. Вне институтских стен она вела себя свободно, спокойно, перестала заискивать и перестала настаивать на своем. От этого выиграли все.

– Здорово. Я ничего не знала об акварели. Оказывается, есть потрясающие вещи. В следующий раз надо в Третьяковку сходить, – решила Инна и сказала это совершенно искренне.

Аня Кулько тоже снимала квартиру, только в отличие от Соломатиной, это была мера вынужденная. Маленький городок, где проживали родители Ани, находился далеко. Москва для нее была не родным городом, а суровым местом испытаний.

– А я не парюсь. Я не долго буду в съемной хате жить. Я замуж за местного выйду, – сказала как-то Кулько Соломатиной.

– А представь, что его родители будут против тебя? Или квартира будет маленькая у них. И вам придется все равно снимать жилье?

– Так это его проблемы. Мужа, – улыбнулась Аня.

Соломатина еще раз удивилась нахальной беспечности и уверенности в себе.

В институте молодых людей было много, и на Аню внимание обращали. На свидания она ходила часто, только не больше двух-трех раз с одним и тем же парнем.

– Тебе никто из них не нравится? – удивилась Соломатина.

– Без перспективы, – лаконично отвечала Кулько.

– Что такое перспектива?

– Спокойная жизнь без геморроя.

– Выгодное замужество? – съязвила Инна.

– Что-то вроде. А эти все такие же, как и я.

«Отшивать» ненужных молодых людей Аня старалось грамотно. Чтобы никто не обиделся. Парни не обижались, но и в друзьях не задерживались. То ли дело Соломатина, к которой бывшие ухажеры приходили поделиться сердечным проблемами.

– Здорово это у тебя получается. Вроде расплевались, а смотри-ка – закадычный друг, – завидовала Кулько. – Это же очень удобно!

– Чем? – удивилась Инна.

– Если что, ты тоже за помощью обратиться сможешь.

– А, ну да, – протянула Инна и сказала себе, что вряд ли такое случится. Она и сама не понимала, как так получается. Что-то такое было в ее поведении, что людей не злило. Кстати, дружба Инны с Аней Кулько была предметом пересудов и сплетен. По институту ходила молва, что Кулько «выезжает» за счет подруги. Те же конспекты, шпаргалки, подтянуть по предмету, познакомить с нужным человеком – Соломатина без разговоров помогала всем, чем могла. Аня благодарила многословно, а когда наступал нужный момент, произносила фразу:

– Инка, ты не возражаешь, я с Семеновой потусуюсь – она обещала мне дешевый абонемент в бассейн.

Соломатина изумлялась такой постановке вопроса – она помогала подруге по сердечной простоте и благородству, взамен ничего не требуя. Кулько же хорошие дела держала за валюту. А дружбу считала что-то вроде отношений вассала и господина. Причем вассал иногда крутил господином.

– Ань, не глупи, – с досадой отвечала Соломатина.

Кулько исчезала на какое-то время, а потом опять как ни в чем не бывало подруги ходили по выставкам, театрам, гуляли по городу.

Инна привыкла к Анне, снисходительно относилась к ее хитростям, к ее стремлению воспользоваться отношениями и связями. Соломатина была великодушна, к тому же ей не пришлось покидать родной город и приноравливаться к волчьим законам столицы.

Так они и дружили. Даже после окончания института, когда пути их разошлись, Аня Кулько не упустила Соломатину из виду. Впрочем, их диплом и устройство на работу – это отдельная история, которая заслуживает подробного изложения.

К концу обучения в институте Инна Соломатина уже подрабатывала в одном из лечебных учреждений – она иногда вела беседы с пациентами, страдающими дислексией, то есть не способными сконцентрировать свое внимание. С точки зрения многих специалистов, это совсем небольшое отклонение от нормы, и часто люди, подверженные этому, делали успешную карьеру в самых разных областях. Соломатиной нравилась эта работа. Еще она консультировала в детских учреждениях и вела уроки для дошкольников с различными нервными заболеваниями. Все это было в рамках учебной практики, и руководитель курса Брыкалова не могла нарадоваться на любимую студентку.