Внизу его ожидал Бурновой. Майор взял дежурную машину, и вскоре они были на месте. Старик подошел к одинокому дереву и сказал:

— Вот здесь они стояли.

Владимир Михайлович внимательно осмотрел землю у дерева и нашел два окурка: один от папирос «Север», другой от сигарет «Прима». Они валялись недалеко от дерева. Оглянувшись, Славин увидел проходивших парня и девушку, позвал их, представился и попросил их засвидетельствовать факт обнаружения и изъятия окурков. Парень и девушка с удивлением смотрели на чудака, с серьезным видом поднимавшего с земли окурки, но не противились, подождали, пока он оформил протокол, подписали и, смеясь, пошли своей дорогой. А Славин посадил Бурнового в машину и до самого его дома хвалил старика за наблюдательность. А тот только молча пожимал плечами: что я, мол, такое интересное сказал.

В эту ночь Славин спал как убитый, не слышал, как грохотал гром, не видел частые всполохи молний. А дождь лил не только всю ночь, но и не переставал все утро.

Славин добрался до работы весь мокрый и основательно продрогший. Сразу же направился к следователю Леонову. Поинтересовался, как здоровье его матери.

— Лучше стало. Сейчас она в больнице, врачи утверждают, что кризис прошел.

Славин ввел Леонова в курс дела и, заканчивая разговор, передал ему два окурка.

— Николай Иванович, поручи произвести экспертизу, не оставлены ли на них следы зубов кем-нибудь из этих людей. — Славин положил перед следователем рядом с окурками лист бумаги и сам прочитал: — Шацким Яковом Аркадьевичем, Шацким Григорием Аркадьевичем и Ломовым Василием Петровичем. — Славин выждал, пока следователь спрячет окурки и лист бумаги в стол. — Ну, а теперь о главном: как ты смотришь, если нам бригадира Ломова водворить в КПЗ?

Леонов недоверчиво посмотрел на майора и отрицательно покачал головой:

— По-моему, оснований нет, по крайней мере, пока рано.

— Нет, сегодня после того, как мы поговорим с ним, рано не будет. Но давай сначала допросим его и Шацкого, а потом будем решать. Но имей в виду, нам наверняка придется рисковать, поэтому я и подготавливаю тебя к мысли, что Ломова придется задерживать.

После этого Славин, оставив Леонова в растерянности, направился в свой кабинет. Мочалов уже томился в коридоре. Они вошли, и старший лейтенант сразу же начал докладывать:

— Бухгалтер был дома. Оказывается, он действительно о том, что в сейфе оставлены деньги, говорил с Бурновым. Потом я поехал в отдел вневедомственной охраны. В журнале, который ведет дежурный, сделаны две отметки о том, что звонил Ломов. Одна в двадцать три часа, а вторая в час десять. Только на сей раз дежурный по отделу сам звонил Ломову и интересовался, кто охраняет промтоварный магазин.

— Ясно, теперь поезжай в больницу и привези Ломова. Машину возьми у дежурного, я договорился.

Мочалов ушел, а майор направился в кабинет начальника уголовного розыска, тот был у себя, и Славин сразу же перешел к делу:

— Леонид Федорович, я уверен, что в этом деле не обошлось без участия Ломова.

— Почему ты так считаешь?

— Посмотрите, он уверяет, что преступники пришли около двух часов, а на страницах журнала, из которого сделан кляп, последняя отметка о звонке сторожей сделана в двадцать три часа сорок пять минут. У нас уже имеются пять сторожей и плюс дежурный по отделу вневедомственной охраны, которые разговаривали с Ломовым между двадцатью тремя часами сорока пятью минутами и двумя часами ночи. Отметок в журнале Ломова об этих разговорах нет. Из этого я делаю вывод, что их нет только потому, что Ломов уже вырвал лист из журнала и приготовил из него кляп. Вот заключение экспертизы, что кляп находился во рту у Ломова по его доброй воле. На нем имеются четкие следы зубов, то есть это говорит о том, что Ломов, вместо того, чтобы вытолкнуть языком кляп изо рта, держал его зубами. И еще: Ломов утверждает, что упаковку от бинта преступники сунули ему в карман. Это нелогично, ведь на лощеной бумаге могли остаться следы пальцев рук. Встает здесь и главный вопрос: как объяснить, что на этой упаковке имеются следы пальцев рук самого Ломова, в то время как он утверждает, что он эту упаковку не держал в руках. Да и это исключается обстоятельствами дела. Ведь если верить Ломову, то преступники принесли бинт с собой. Он стоял к ним спиной, а руки сзади связывал ему один из бандитов. Надо помнить и о подозрительном поведении братьев Ломовых в коридоре управления.

— Какое поведение? — спросил Лисицын.

— Ах, да, вы еще не знаете.

И Славин рассказал полковнику об этом эпизоде.

— И наконец, Леонид Федорович, сторож Бурновой утверждает, что Ломов пришел на объект с двумя неизвестными мужчинами, которые стояли недалеко от входа у дерева и курили. Сам Ломов об этом нам не сказал ни слова. Меня удивляют действия преступников. Если они, как утверждает Ломов, были на машине, не логичнее ли было сейф забрать с собой, он не тяжелый и небольшой по размеру, его можно было вынести и погрузить в машину, выехать за город и спокойно вскрывать? А они делали это в помещении, где была реальная опасность разбудить шумом жильцов, проживающих на втором этаже, да и возились они с сейфом не меньше часа, рискуя быть застигнутыми кем-либо из сотрудников этого учреждения, которые нередко приходили проверять, как несет службу сторож.

— Да, ты прав. Есть над чем нам с тобой поработать. Когда привезут Ломова, позови меня, я поприсутствую при разговоре с ним...

Ломов спокойно вошел в кабинет, поздоровался и присел на предложенный стул. Леонов некоторое время молча рассматривал его, а затем спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Так себе, — неопределенно ответил бригадир, помолчал и добавил: — Голова болит.

Леонов начал заполнять протокол допроса, а Ломов с нескрываемым раздражением проговорил:

— Опять допрос? Сколько можно! Меня уже третий раз допрашиваете. Больше, чем сказал, я добавить не могу. Не врать же!

— Врать не надо, — спокойно сказал Леонов, — а вот дополнить свои показания вы можете. Скажите, действительно вчера судили в народном суде вашего знакомого?

Ломов явно смутился.

— Да, я с ним познакомился неделю назад на базаре, и мы потом несколько раз встречались. Он мне рассказывал, что у него будет суд, так как он допустил какую-то растрату. Я даже хотел сходить на суд, но не смог.

— Суд какого района должен рассматривать дело?

— Я не знаю. Мы договорились, что он зайдет за мной и мы вместе пойдем.

— Как его фамилия?

Ломов, глядя прямо в глаза следователю, спокойно ответил:

— А я не знаю. Не интересовался как-то.

— Леонид Петрович, когда вы вчера уезжали из управления в больницу, вам повстречался в коридоре какой-то гражданин, и он показал вам три пальца. Скажите, что это значит и кто этот гражданин?