— Скарлетт! — кричит она, хотя знает, что ее не слышно здесь, в ее крошечной, обшитой деревом каюте. — Скарлетт!

Она слышит болезненный металлический скрежет выключенного двигателя. Яхта затихает, и теперь она слышит, что говорят голоса снаружи.

— Это королевские ВВС, — говорят они. — Мы спускаемся на борт вашего судна. Пожалуйста, встаньте на палубе, подняв руки вверх.

А потом она слышит топот ног над головой, голоса, крики. Чья-то нога распахивает дверь ее каюты, и она видит перед собой людей в темно-синей форме, в головных уборах, с пистолетами в руках. Их мускулистые тела накачаны адреналином, они как манекены, а не живые люди. И они подходят к ней, и она от страха сжимается в комок.

— Вы Таллула Мюррей? — спрашивают они.

Она кивает.

Таллула надеется, что после того, как полиция освободит ее от пут, она сможет ходить. Она надеется, что ноги, которыми она не пользовалась в течение многих дней, неким образом поддержат ее, когда она наконец покинет эту крошечную деревянную конурку. Но увы. Они подкашиваются и сгибаются в коленях, словно у деревянной марионетки на веревочках. Полицейский подхватывает ее и несет на руках.

— Куда мы едем? — спрашивает она хриплым голосом.

— В безопасное место, Таллула.

У него акцент. Она не знает, что это за акцент.

— Где мы? — спрашивает она.

— Мы посреди Атлантического океана.

— Меня отправят домой?

— Да. Да, домой. Но сначала нам нужно доставить вас в больницу на осмотр. Вы в плохом состоянии.

На палубе яхты Таллула видит остатки еды. Миска с салатом, фужеры, бумажные салфетки, разбросанные сильным ветром от лопастей вертолета. Значит, пока ее держали связанной в этой крошечной темной деревянной конурке, другие люди ели салат и пили на солнышке вино! Эта мысль ранит ее в самое сердце.

Она видит на другом конце палубы сбившихся в кучку людей. Это Скарлетт, Джосс и Рекс. Они оборачиваются и смотрят на нее, но тут же торопятся отвести взгляд.

Она видит, как к Жакам подходит еще один полицейский, грубо заводит им руки за спину и застегивает на их запястьях металлические наручники, поблескивающие на ярком солнце. Сенбернар Тоби сидит у их ног, его густую шерсть треплет морской ветер.

— Что будет с псом? — спрашивает она, внезапно охваченная тревогой, что Тоби бросят здесь одного.

— Пса мы возьмем с собой, не переживайте о нем.

Она рукой прикрывает глаза. Стрекот лопастей и слепящее солнце просто невыносимы.

— Куда мы?

— Просто расслабься, Таллула. Просто расслабься.

Вскоре ее вместе с полицейским, который ее спас, пристегивают к подъемнику. В следующий миг она парит над блестящей белой яхтой, смотрит вниз, глядя, как семья Жак, сбившаяся в кучку на палубе, становится все меньше и меньше.

Она видит, как Скарлетт смотрит на нее и одними губами произносит слова «Я люблю тебя». Но она знает: той, что когда-то любила Скарлетт Жак, больше нет.

Она отворачивается и закрывает глаза.

Самолет останавливается на взлетно-посадочной полосе. Софи встает, открывает верхний багажник и вынимает свой чемоданчик на колесах и куртку. У багажной карусели ее встречает датский издатель, женщина ее возраста, с рыжими волосами, собранными в пучок, и в длинном синем пальто из букле поверх платья в цветочек. Они быстро обнимаются — они уже встречались дважды, а в прошлый раз, когда Софи была в Копенгагене, даже выпили вместе и поделились личными секретами, включая подробности внебрачных похождений ее издателя. Но теперь, по прошествии года, это похоже на новое начало. Они вновь автор и издатель, талантливый писатель и его менеджер. Между ними теплые, сердечные отношения, но они не друзья.

Софи привозят прямо в отель с бархатными креслами выгоревших на солнце тонов и стеклянными лифтами, ездящими вверх-вниз на металлических столбах, огромными кактусами и акустической системой, из которой раздается пение группы Chainsmokers. Оказавшись в своем красивом номере, она ставит чемодан на невысокую скамеечку, открывает его, вынимает сумку с туалетными принадлежностями, расстегивает молнию и достает зубную щетку и пасту.

В ванной, когда Софи чистит зубы, она смотрит на свое лицо. Она не спит с четырех часов утра, когда звонок будильника прервал ее мрачные, тревожные сны. Она спала всего два часа. Однако всего через двадцать минут она уже будет на пути на конференцию. Там у нее запланирован плотный график интервью и разных мероприятий, подробно расписанных на листе бумаги, который ей вручила ее издатель вместе с холщовой подарочной сумкой. Еще в ней лежат энергетические батончики, минеральная вода и экземпляр датского издания ее последней книги.

В спальне гудит телефон. Она выходит из ванной и берет трубку. Пришло сообщение от Ким:

Они ее нашли, говорится в нем. Она возвращается домой.

Софи моргает. Тяжело садится на край кровати и, жадно хватая ртом воздух, прижимает телефон к сердцу. Внезапно она ловит себя на том, что неожиданно для себя самой плачет.

* * *

— Здравствуйте, Софи. Могу я вас так называть?

Софи ободряюще улыбается читательнице в зале, сжимающей микрофон, который ей только что передал кто-то из организаторов встречи.

— Софи, я большая поклонница ваших книг. На данный момент вышло шесть книг из серии о детективном агентстве Хизер-Грин. Скажите, вы сейчас работаете над очередным романом? И если да, то можете ли вы сказать, чего нам ожидать? А если нет, что будет дальше с П. Дж. Фоксом?

Сначала вопрос повергает ее в замешательство, но потом она понимает, что должна сказать. Она улыбается и подносит микрофон ко рту.

— Это очень хороший вопрос, — говорит она. — И несколько недель назад я могла бы дать вам на него очень прямой, откровенный ответ. Несколько недель назад я жила на юго-востоке Лондона, очень близко к Хизер-Грин, одна, в моей милой маленькой квартирке, которая, по сути, копия квартирки Сюзи Битс. У меня был бойфренд, учитель, с которым я познакомилась благодаря моей профессии, точно так же, как и Сюзи всегда знакомилась со своими бойфрендами. Несколько недель назад я была, по сути, Сюзи Битс. — Публика смеется. — И самое смешное, что я этого даже не знала. Потому что две недели назад я уехала из Лондона… — Чувствуя, как ее захлестывает волна эмоций, она умолкает. — Я уехала из Лондона с надеждой, молитвой и ощущением того, что где-то тикают невидимые часы и пора начать с моим бойфрендом новую жизнь в деревне.

Мне предстояло стать женой директора в очень дорогой школе-интернате в живописной английской деревне. — По аудитории прокатывается приглушенный смех. — И я понятия не имела, — продолжает она, — совершенно не представляла, насколько это изменит мою жизнь. Потому что я оказалась не только в деревне, за миллион миль от моей зоны комфорта, не в силах снова перевоплотиться в Сюзи, не в силах писать, но еще и угодила в гущу настоящего преступления. Хотите, чтобы я вам об этом рассказала?