— Разве это не хорошо, Пол? На юг.

— Смотря где этот юг.

— А как насчет Гватемалы?

— Гватемалы? Я все понял.

— Ты о монастыре, которым руководит Клара, старинная подруга сестры Джейн?

Тилли кивнула.

Я сказал:

— В Гватемале должно быть хорошо. Отличное место для отпуска.

— Даже более того, — сказала Тилли так тихо, что я едва ее расслышал. — Я тут подумала… съезжу туда, понимаешь, поживу немного. Никаких обязательств. Может, и зря; уж точно больше не стану монахиней. Только… у меня тут скопилось немного денег, Пол, и могу взять отпуск… что-то вроде творческого отпуска на год. Клара говорит, мне будет чем там заняться.

— Звучит интересно.

— Ты ведь не поедешь туда за мной? — спросила она неуверенно и, как мне показалось, с надеждой.

Заманчиво. Начать все сначала. Новое место. Тилли. И ничего общего с той моей жизнью на задворках гигантской церкви, которой отсутствие Тилли Райт пойдет только на пользу. Спасибо, Тилли, но я откажусь.

— Ты имеешь в виду приехать в гости?

Она не это имела в виду.

— Конечно, приеду. Только попробуй меня остановить. Моя рана почти зажила, и я собирался в горы, чтобы привести мозги в порядок. Распоряжение папы. Когда курс лечения закончится, я вернусь. Рим останется моим домом, а Ватикан — убежищем, пока Треди будет папой. Это обещание я дал себе и негласно — Треди.

Тилли плакала.

— Клара говорит, у нее как никогда много работы. Много монахинь, детишек, которых надо учить. Она говорит, в них столько радости, столько надежды. Пол, как ты думаешь, это мне поможет?

Я поцеловал ее.

— Vaya con Dios, mi amor.[115]

Это максимум, на что способен простой брат: для настоящего благословения нужен священник.

Я много думал о Тилли, пока Иванович старательно разглаживал складки моей души. В тот день образ Тилли уютно дрейфовал по волнам моих мыслей, когда кто-то из обслуживающего персонала поднялся ко мне на гору и вручил письмо. Не из Гватемалы, марка была итальянская, а на штемпеле значилась Сиена. Обратный адрес — кабинет врача. Это было письмо от Терезы Лонги, любившей человека, который погиб, упав с купола базилики Святого Петра.

«Дорогой брат Пол!

Я знаю, что скорее всего именно Вы были тем человеком, который устроил для моей дочери Антонии и меня встречу с папой Пием XIII. Пишу, чтобы поблагодарить Вас, хотя мне понадобился не один месяц, чтобы осмыслить произошедшее.

Я удивилась, когда пришло приглашение. Зная мое отношение к церкви, Вы, должно быть, понимаете, что скорее всего я бы не пошла. Но Антония, которая так быстро слабела, была так взволнована приглашением, что мне не хотелось ее разочаровывать. Мы обошли все магазины, чтобы выбрать ей платье.

В четверг, когда мы отправились в Ватикан, шел дождь. Я думала, что папа нас поприветствует и мы обменяемся двумя-тремя словами, как это обычно происходило со всеми до нас. Представьте, как я была удивлена, узнав, что мы приглашены к папе на ленч, где, кроме нас троих, никого больше не будет.

Мы с Антонией так волновались, что потеряли аппетит. Казалось, папа знал о нас все и сделал так, чтобы мы чувствовали себя уютно. Он рассказывал о жизни в Ватикане. Антония уже несколько лет не смеялась так, как в тот день.

Перед нашим уходом папа обратился к Антонии и сказал: „Я хочу, чтобы ты знала и никогда не забывала, что твой отец был моим другом. Он был хорошим человеком и хорошим священником“.

Он нежно обхватил лицо Антонии ладонями и поцеловал ее в макушку. Наверное, мы все в тот момент плакали.

Я должна написать еще о том, что мне трудно понять, так как я не только мать, но и врач.

Как я, возможно, рассказывала Вам, даже по самым оптимистическим прогнозам моя дочь должна была уже умереть.

Пол, у Антонии больше нет опухоли. Это черное пятно-убийца в ее черепе исчезло.

Я избавлю Вас от скучных медицинских подробностей, но действительность такова, что ни мои коллеги, ни я не можем понять, куда исчезла опухоль или почему это произошло. Она исчезла без следа. Антония набирает вес и вскоре собирается вернуться в школу.

Что произошло? Хотелось бы мне знать ответ на этот вопрос.

Изучая литературу, я обнаружила только два схожих случая самопроизвольной ремиссии, хотя и не на такой поздней стадии.

Вы можете сделать собственный вывод, Пол, но я уверена, вы поймете, если я скажу, что, как неверующая и как врач, я странным образом успокоилась, обнаружив эти случаи.

Я знаю, что Вы сами были больны, и желаю Вам скорейшего выздоровления. Вы всегда желанный гость в моем доме и в доме Антонии. Поскорее приезжайте к нам в гости.

Ваш друг

Тереза Лонги».