Вчера вечером я попрощался со Стэнли, пообещав, что мы продолжим наше общение. Он неплохой парень и мне даже будет не хватать его вечных поисков своей половины. Остальных парней я не видел. В бар я больше не заглядывал, а друзья Габи в принципе никогда не стремились пообщаться со мной побольше. За исключением Джастина. Однако его предложение выпить или поговорить я так и не принял. Привычка справляться со всем в одиночку взяла верх.

Взял сумку и выкатил чемодан на колёсиках в коридор общежития.

Пора.

Запрыгнув в ожидающее меня такси, вновь проверил телефон. Ничего. Я написал Габи ещё два часа назад: «Любимая, девочка моя, поехали. Я создам для тебя все условия, какие только захочешь. Поехали хотя бы на лето».

Она до сих пор не ответила. Чтобы унять нервозность и гнетущее чувство внутри меня, воткнул наушники и включил песню Something To Remind You группы Staind и откинулся на спинку сиденья, бесцельно смотря в окно на пробегающую мимо жизнь. В груди нарастала тревога и предчувствие конца. Зная Габи, она ещё неделю назад закидала бы меня сообщениями и звонками, с вопросами «А что мне взять?!», «А где я буду жить?!», «А-а-а! Разрази тебя гром! Ты свихнулся?!». Но ничего не было. Ни одного вопроса. Она просто высказывала мне, что я самоуверенный негодяй.

Мне понравилось здесь, хоть я никогда не видел себя жителем Лос-Анджелеса. Мне почему-то казалось, что здесь не жизнь, а гигантский мыльный пузырь. Однако, как ни странно, именно в этом городе я встретил людей, которые оставили неизгладимый отпечаток в моей душе. Парни из бара вообще отдельная история. Друзья Габи, которые оказались более чем адекватными и весёлыми парнями. Должен признать, в другой жизни я бы с удовольствием остался здесь и поездил бы по другим Штатам. Съездил бы в Майами, где родился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Подъехал к зданию аэропорта и неосознанно начал искать глазами блестящие чёрные волосы. Никого.

Подошёл на стойку регистрации и протянул документы. Пока девушка оформляла и распечатывала мне посадочный талон, в сотый раз за последний час проверил телефон. Ничего. Девушка с сияющей улыбкой, поправив свои волосы, вернула мне паспорт и пожелала хорошего путешествия. Вроде типичные и заученные слова, но сейчас они отдались тупой болью в груди. Я возвращался к одной дорогой мне женщине, очевидно уезжая от другой.

— Оливер, — окликнул меня знакомый мужской голос, и я резко оглянулся.

Нэйт шёл в мою сторону, внимательно смотря на меня. Невольно начал искать глазами Габи, но её рядом с ним не было. Однако надежда в моей душе вопреки всему вспорхнула.

— Что ты здесь делаешь?! Габи с тобой? — тут же спросил, пожав его ладонь.

Он опустил голову, явно обдумывая свой ответ.

— Я один, где Габи не знаю, — наконец ответил он. — На самом деле я приехал, чтобы спросить тебя кое о чём.

Его тон был нерешительным, словно ему неловко или он не уверен в правильности своих действий.

— Спрашивай.

— Зачем ты уезжаешь? — посмотрел на меня, пронзая своими ясными голубыми глазами.

Я нахмурился, не совсем понимая его заинтересованности в этом.

— Нэйт, у меня дома мама, которая, мягко говоря, плохо себя чувствует. Я нужен ей, — тихо произнёс, продолжая блуждать взглядом по терминалу аэропорта.

— Понимаю. А если бы не мама, ты бы остался?! — спросил он с какой-то надеждой в глазах.

Странный вопрос.

— Нэйт, вся моя жизнь осталась там. Я никогда не думал об иммиграции. Люди обычно переезжают, если в другом месте для них больше перспектив. Здесь у меня ничего нет.

— У тебя здесь Габи. Этого мало?! — в лоб спросил он.

Сердце ухнуло вниз.

— Она не поедет со мной, да? — почти прошептал я.

Надежда таяла на глазах, а на её место прокрадывалось тихое отчаяние.

— Я не знаю, — он покачал головой, отводя взгляд. — Она почти ни с кем не общалась в последнее время, поэтому не могу сказать, что творится у неё в голове.

Я постарался сделать глубокий вдох, но он получился скорее нервным и судорожным. Сердце стучало в горле от подступающей паники. Я был уверен в том, что делаю. Я был готов обеспечивать Габи, заботиться о ней, выполнять все её капризы, окружить любовью. Очевидно, для Габи этого недостаточно.

— Ты только ради этого приехал? — спросил у него, в глубине души мечтая остаться в привычном мне одиночестве.

— Нет. Можешь объяснить, как можно уехать от человека, если что-то испытываешь к нему?! — с вызовом спросил он, скрестив руки на груди. — Я над этим вопросом давно бьюсь и ответа никак не найду. Может, ты сможешь помочь мне понять, что заставляет людей убегать от тех, кто явно запал в душу и заставляет тебя жить на полную катушку?!

От его напора я несколько растерялся. Что-то подсказывало мне, что ответ на этот вопрос ему нужен не в контексте нашей с Габи истории, а своей.

— Я не убегаю, а возвращаюсь домой. Я звал Габи с собой. Я сделал всё, что было в моих силах, чтобы убедить её рискнуть. Хотя бы попробовать. Очевидно, мои доводы оказались неубедительными, раз передо мной сейчас стоишь ты, а не она, — максимально спокойно постарался ответить, но в душе зарождалась буря.

До меня начало доходить, что я возвращаюсь один. Хрен знает, увижу ли я когда-нибудь Габи ещё раз. Вернувшись в Сидней, я с головой уйду в работу до нового семестра и уход за мамой. Начнутся мои типичные будни.

— Оливер, я обычно никогда не лезу к людям, поскольку сам мало чего понимаю в жизни, кроме вечеринок и веселья, — грустно улыбнулся Нэйт, запустив ладонь в волосы и сжав их, — но я хочу, чтобы ты знал, вся наша компания впервые за всё время нашей дружбы единогласно сошлась во мнении, что ты достойный персонаж. Возле Габи многие крутились, но мы практически всех отсылали к чертям на их пути к ней. Она даже не знает обо всех случаях, когда мы действовали на опережение. И не узнает. Мы заботились о ней, надеясь, что когда-нибудь появится достойный человек, который не будет играть с ней, а начнёт оберегать. И вот он появился. А теперь ты уезжаешь, и я даже не знаю, что сказать тебе на этот счёт. Я прекрасно понимаю, что мама — это святое. Но неужели нет ни одного варианта, чтобы жить, например, на две страны?! Хотя бы пока Габи точно не определится?