Контролируемая паника.

Ярость гнала меня сразу же ворваться в магазин, но опыт бесконечных моделирований подсказывал, как будет развиваться сценарий. Вместо этого я просто высунула голову, чтобы посмотреть, какие холодильники для напитков разбились. Только самый последний, самый близкий ко мне.

Стрелок, вероятно, находился за задней дверью – он или она, наверное, увидел заворачивающего за угол Лиама и выстрелил.

Я смотрела на Лиама, смотрела долго, пока не удостоверилась, что его грудная клетка вздымается и опадает. Потом поднялась его рука – Лиам схватился за грудь, словно ему было тяжело дышать. Жив.

Где же стрелок?

Сглотнув горящий гнев, я вцепилась в пистолет, осматривая переднюю стену в поиске отражающей поверхности. Прямо за кассой висело круглое зеркало безопасности, и каким бы оно ни было грязным, как бы ни был ограничен обзор, я бы ее все равно не пропустила. Женщина, полноватая, лет пятидесяти пяти – шестидесяти, если я правильно определила. Ее выдали похожие на проволоку седые волосы, которые выбились из-под шапки, и воротник зеленой охотничьей куртки.

Трясясь и пытаясь перезарядить оружие, она уронила патроны и, ругаясь, исчезла за полкой с губной помадой, собирая их с полу. Я переместилась за Лиама, целясь через золотые рамы холодильников. Когда женщина высунулась обратно, я была готова – два выстрела попали в стену позади нее.

Мне кажется, она даже не посмотрела в мою сторону, когда выстрелила в ответ и удрала. Я инстинктивно пригнулась, хотя она даже не целилась. Переднее окно магазина разбилось – пули угодили прямо в него. Грохот, шум, тревога, страх, и звон разбитого стекло. Столько стекла!

Лиам стонал у моих ног. Опустившись рядом, я убрала осколки с его волос и груди. Мои руки, снова скользнувшие под его куртку, искали кровь. Пол оказался чистым, мои пальцы – тоже. Не ранен, мелькнуло в моей голове, когда я помогла ему сесть. Лиам прислонился к раме холодильника, явно потрясенный случившимся. В ушах у него, должно быть, страшно звенело.

Я с облегчением обхватила его лицо ладонями, прижимая губы ко лбу, к щекам.

– Ты в порядке? – выдохнула я.

Парень кивнул, кладя руку поверх моей, стараясь отдышаться.

– В порядке.

Снаружи взревел автомобильный двигатель. Я отшатнулась, подхватывая с пола пистолет.

– Руби! – окликнул меня Лиам, но я уже мчалась к выходу, тараня плечом сломанную, раскачивающуюся черную дверь. Задние фары, горевшие красным, становились все меньше и меньше. Я пробежала за машиной, сколько смогла, подгоняемая волной гнева. Та женщина была слишком близка к тому, чтобы ранить его, чтобы убить.

Широко расставив ноги, я последний раз подняла пистолет, прицелившись в заднее левое колесо.

Если она видела одного из нас и сообразит доложить, куда следует…

Нет. Рука тяжело опустилась, и большой палец поставил пистолет на предохранитель. Даже если женщина нас видела, даже если поняла, кто мы такие, мы находились в забытой богом дыре. Это не город и определенно не то место, которое агенты-ищейки или даже СППшники могли бы выбрать для охоты. Даже если она донесет, пройдут часы, возможно, дни, прежде чем кто-нибудь среагирует.

Запястьем я вытерла пот со лба. Эта женщина, возможно, оказалась здесь в поисках еды, может, – убежища. Она толком и стрелять-то не умела, и то, с какой неловкостью женщина держала пистолет, навело меня на мысль, что первый выстрел мог произойти случайно. Мы с Лиамом вели себя в гараже не слишком тихо. Может, она услышала нас, услышала, как он идет, и запаниковала, решив, что ее поймают на краже?

Загадка не стоила того, чтобы ее разгадывать, да и сил у меня не было. Проблемы не впереди. Они – прямо позади.

Медленно повернувшись, я зашагала обратно к заправке, где уже ждал Лиам. Солнце медленно поднималось у него за спиной, на лицо легла тень. На плечах еще хватало осколков, но я не спускала глаз с рюкзака, который сжимали руки с растрескавшимися, побелевшими костяшками.

На переносице красовался свежий порез, кровь сочилась на подбородок, но это было худшее, что могли сделать с ним осколки стекла. Одного взгляда на его лицо хватило, чтобы понять: то, что сделала я, ранило его до глубины души.

Лиам ждал, пока я к нему подойду, – один мучительный шаг за другим. В меня хлынул поток горячего стыда, сжимая горло, обжигая глаза слезами. Лицо парня залила краска: от шеи и до самых кончиков ушей. Лиам смотрел на меня, и я видела, как его неумолимо тянет ко мне. Я знала, как тяжело с этим бороться, потому что прямо сейчас сама боролась с желанием дотянуться до его руки, провести большим пальцем по теплому пульсирующему запястью. Просто невыносимо. Так хотелось притвориться, что до этого мгновения никогда и ничего не было.

– Ты… – Лиам прижал кулак ко рту, силясь договорить. – Ты просто не хотела быть со мной?

Слушать это было просто невыносимо.

– Как ты мог такое подумать?

– А что еще я должен думать? – поинтересовался он. – Я словно погрузился… под воду. Я не могу вспомнить всего, но помню это. Я помню конспиративную квартиру. Мы были вместе. И потом тоже у нас бы все получилось.

– Ты же знаешь, что ничего бы не получилось, – сказала я ему. – Это было единственным, что я могла сделать. Иначе тебя бы не отпустили, а я не могла позволить тебе остаться.

Почти с самого начала мы с Лиамом прекрасно понимали друг друга без слов, обходясь взглядами и чувствами. Я интуитивно знала, почему он делал тот или иной выбор, и он мог проследить за моими мыслями так же легко, как пройти по освещенной дороге. Я никогда не думала, что это время настанет, но еще никогда бы не поверила, что Лиам не будет знать, почему я приняла такое решение.

– Тебе даже не жаль, – выдохнул он.

– Нет, – удалось выговорить мне, несмотря на комок в горле. – Потому что еще хуже, чем жить без тебя, – смотреть, как тебя ломают день за днем, пока ты не перестанешь быть собой, пока тебя не отправят на операцию, с которой ты не вернешься.

– Как это сделали с тобой? – резко спросил Лиам. – И теперь я должен просто это принять? Ты лишила меня права выбора, Руби… и почему? Потому что подумала, я недостаточно сильный, чтобы выжить в Лиге?

– Потому что я недостаточно сильная, чтобы видеть тебя в Лиге! – возразила я. – Потому что хотела, чтобы ты, после всего, что пережил, получил шанс найти родителей и жить своей жизнью.

– Черт возьми… а я хотел тебя! – Лиам схватил меня за руки, его пальцы сжались, словно он собирался заставить меня прочувствовать его боль. – Больше всего на свете! А ты просто… залезла в мою голову и все запечатала, словно имела на это право, словно не была мне нужна. Меня убивает, что я доверял тебе и был уверен, что ты об этом знаешь. Со мной все было бы хорошо, потому что ты была бы рядом!

Сколько раз я то же говорила себе? Однако услышать эти слова от Лиама было словно почувствовать приставленный к горлу нож, и оставалось только напороться на его лезвие.