После того, как из больницы вернулась, я снова спать начала. Сил набираться. Пока каждую ночь, как смертные. А сегодня, едва глаза закрыла, почувствовала, как по ногам ладони скользят…и тело дернулось в предвкушении, запылало в ответ. Сильные пальцы сжимают колени, разводя в стороны, и мое дыхание учащается, срывается, и все тело выгибается навстречу ласке. Я даже губы горячие чувствую на внутренней стороне бедер и дыхание его раскаленное. Раскрываюсь навстречу, начиная пульсировать от сумасшедшей жажды. Во сне я больше не хочу его отталкивать. Во сне я зверски изголодалась по нему и тяну к себе за ворот рубашки, ища его губы, чувствуя, как навис надо мной, как пальцы раздвигают плоть и резко входят внутрь, заставляя выдохнуть с гортанным стоном и тут же вскочить на постели, тяжело дыша. Я в комнате одна. Только шторка у открытого окна слегка от ветра колышется. Прижала руки к груди…одеяло на пол сброшено, и сорочка прозрачная с плеч сползла. Ночная прохлада скользит по груди…касается возбужденных сосков. Голод по нему…он начинает пробуждаться. Самый страшный и безжалостный монстр, который лишь окреп в последние месяцы, вместе с зависимостью от его прикосновений. Я ведь думала, что справлюсь…справлюсь, если трогать не будет, если в игры играть перестанет и соблазнять так, как умеет только он. Наивная. А точнее, самоуверенная дура. Нееет. Это не он меня соблазнял. Это я его хотела до безумия, и чтобы оправдать эту страсть, считала, что Ник ведет грязную игру.

Глава 23

Утром проснулась от того, что его машина от дома отъехала. Проводила взглядом автомобиль и снова нырнула в постель. Чем больше он держал эту дистанцию, тем горячее становилось внутри меня. Я не знаю, насколько можно втянуться в это безумие, когда чем дальше он, тем сильнее меня влечет к нему. Чем меньше он похож на самого себя, тем страшнее эта тяга.

Меняется внешне, а меня каждая перемена сводит с ума. Волосы остриг и щетину сбрил. Младше кажется. Словно намеренно свой прежний образ стирает, отрицая любую возможность вернуть того Ника. И я, вместе с яростью внутри, ощущаю, что уже и не помню, каким был раньше. Меня до животного безумия доводит такой, как сейчас, с этими короткими вьющимися волосами и гладкими скулами, к которым в исступлении хочется прижаться губами. Он даже не понимает, насколько похож на того Ника, которого я встретила много лет назад впервые, в рваных джинсах и свитере на голое тело, с шевелюрой непослушной и дьявольским взглядом, и это доводит до изнеможения. Он больше не раздваивается у меня в глазах, а затмевает собой прошлое, вытесняет совершенно до какой-то незначительности.

И взгляды…они меня доводили до сумасшествия. Потому что я их ловила на себе везде. Если он рядом, то я непременно чувствовала эту пламенную паутину на своем теле, прожигающую насквозь. Оборачивалась, но Ник невозмутимо говорил с партнерами, либо с гостями. И мне начало казаться, что я просто схожу с ума от голода по нему. Что это предательское тело изголодалось и толкает меня в самую бездну. Вынуждает с ума сходить. На последнем приеме нам пришлось сидеть за одним столом. Плечо к плечу. Как же я завидовала его спокойствию, голосу уверенному, сильному. А меня рядом с ним то в жар, то в холод швыряет. Особенно когда смотрю на его пальцы и вспоминаю свои проклятые сны, от которых спать спокойно не могу. Сны, в которых он меня этими руками с ума сводит и ни разу не до конца…Только вскакиваю на постели, рвано дыша и чувствуя взмокшие простыни под собой и болезненное покалывание во всем теле. Мысленно проклиная себя за наваждение. Когда случайно тыльной стороной ладони коснулась, током прострелило так сильно, что вздрогнула, и он наконец-то ко мне повернулся. Взгляд сумасшедший…его коронный, невыносимый взгляд, которым он не просто нагло под одежду проникает, а уже имеет прямо здесь рядом с гостями. Опустил глаза на свою руку, на которую я смотрю, тяжело дыша, и снова мне в глаза, чуть прищурившись и медленно на губы, на шею, вниз к вырезу ярко-алого платья. Да, я сняла черное. И даже не помню, когда именно. Наверное, сразу по возвращению из клиники. Я просто забыла, что надевала его. А он запомнил, потому что тихо сказал:

– Ты разве не в трауре? – с ядовитым сарказмом, присущим лишь ему. Так чтоб взвилась от поддевки.

И взгляд не отводит, нагло, прямо в глаза. Ответ так и не получил, усмехнулся с какой-то отравленной горечью и снова на партнеров смотрит. А я на него. Открывая для себя черту за чертой. Все заново. Даже не понимая, что зависла…что не слышу голосов рядом с собой, что вспоминаю сны свои дикие и сильнее сжимаю колени, следя за кончиком его языка, быстро пробежавшимся по губам, за пальцами, достающими сигару и прокручивающими ее между большим и указательным. О Боже… а у меня в голове картинками эта сигара и что он с ней делал… с ней и с моим телом. Скулы свело и перед глазами все поплыло, словно почувствовала прикосновение горячего пепла к воспаленной коже.

Встала из-за стола и ушла к себе, чтобы успокоиться. Умылась ледяной водой, глядя на свое отражение – в собственных глазах сумасшествие и пьяная поволока. Но черта с два мне удалось взять себя в руки, а когда вернулась, показалось, что пол закачался под ногами – отец приехал вместе с Анной. Я невольно обвела гостей взглядом, отыскивая Ника, чувствуя, что хочу посмотреть ему в лицо. Хочу понять…говорил ли он мне правду. Ту правду, в которой сделал свой выбор.

Но его нет среди них. Ушел. Все же еще не может выдержать ее присутствия в нашем доме. И я не могу. Слово выдавить не могу. Отца поцеловала в щеку и ее, а сама задыхаюсь от того, что воспоминания душат, в горле комом торчат. И она мое напряжение ощущает. Во взгляде вижу в настороженном. Одновременно и стыдно, и противно…противно, что не могу себя сдержать. И видеть, как он на нее опять посмотрит, тоже не могу. Анна сильно сжала мои пальцы, а я их невольно высвободила и извинилась перед ними, продолжая искать Ника среди гостей.

Собралась тут