— Он говорит, что, если я буду к вам прислушиваться, это меня погубит.

— Вполне справедливое утверждение. — Граф взглянул на Кайлара. — Раньше он работал на меня. Ты об этом знаешь?

— Работал на вас? Дарзо?

Губы графа Дрейка тронула улыбка.

— Когда? Прежде чем стать мокрушником?

Кайлар не мог себе представить Дарзо Блинта в другой роли, однако предполагал, что тот не всю жизнь был убийцей. Граф Дрейк покачал головой.

— Нет. Он принимал у меня заказы и убивал людей. Так мы и познакомились. Поэтому он и доверил мне тебя. Дарзо мало с кем общается, ты сам знаешь.

— Вы? Вы заказывали убийства?..

— Потише. Графиня, конечно, в курсе, но девочек пугать совсем ни к чему. Я не хотел читать тебе моралей, Кайлар. Вот и решил открыть правду, чтобы ты знал, какой у меня за плечами опыт. Может, зря. Один святой как-то раз сказал: «Проповедуйте при каждом удобном случае. Сделайте слово своим главным орудием». Уделишь мне несколько минут?

Кайлар чуть не ответил отказом. Он заранее не верил в то, что собирался ему поведать глубоко уважаемый им человек, а главное, не хотел терять время. Казалось, вот-вот кто-нибудь вбежит и заявит, что вчера вечером Кайлар совершил кражу, и умиротворение сегодняшнего утра лопнет, точно мыльный пузырь. Логан узнает, кого числил ближайшим другом, Сэра возненавидит его больше прежнего. На лице графа отразится разочарование, и сердце Кайлара сожмется от боли. Граф никогда в жизни не узнает, сколько хорошего Кайлар совершил вчера вечером и как рисковал жизнью, и разочаруется в нем бесповоротно. Впрочем, сейчас не следовало об этом задумываться.

— Конечно, — ответил он, зная, что иначе нельзя.

Граф воспитал Кайлара, подарил ему невозможную для цехового крысенка жизнь. Кайлар был его должником.

— Мой отец унаследовал от деда приличное состояние, настолько приличное, что мог водить дружбу с Гордином Грэзином, Брэндом Уэссеросом и Дарвином Макеллом. О Макеллах ты, наверное, даже не слышал, их уничтожили во времена Восьмилетней войны. Но дело не в них. Отец старался произвести впечатление на герцогских сыновей, поэтому сорил деньгами. Устраивал веселые празднества, играл в азартные игры, платил за дружков в борделях. Он остался без отца совсем молодым, вот и начал дурить. Разумеется, кутежи и шикарная жизнь закончились разорением. Отец наложил на себя руки. А мне пришлось девятнадцатилетним мальчишкой стать во главе обнищавшей семьи. Я мог бы заняться коммерцией, благо умом меня Бог не обделил, но я считал ее ниже моего достоинства. Как многие другие, кому нечем гордиться, я чрезвычайно много мнил о себе.

Однако семейные долги надо было платить. Естественно, один из кредиторов моего отца предложил мне способ добыть «легкие деньги». Так я стал работать на Са'каге. Человека, который меня завербовал, звали Трематир. Будь он поумнее, он устроил бы все так, что мой долг только возрастал бы. Однако мне довольно скоро удалось вычислить, по каким законам деньги попадают к людям в руки, и вскоре я стал разбираться в делах лучше, чем Трематир. Как ни странно, я был куда менее брезглив.

С тех пор я стал вкладывать деньги во все, что только давало прибыль, особенно в бордели, которые предлагали все мыслимые и немыслимые услуги, совершенно не смущаясь их извращенностью. Я завел игорные дома и выписал со всего света лучших шулеров, чтобы обирать посетителей. Я снаряжал экспедицию за пряностями и платил стражникам, чтобы товар не проверяли. Когда над одним из моих дел нависла серьезная опасность, я нанял бандитов, и они все уладили. В тот первый раз один человек по случайности погиб. Я страшно переживал, хоть и недолюбливал его, а потом утешился мыслью, что иначе я поступить не мог и что стараюсь на благо семьи. Потом начались разногласия с Трематиром, и мне пришлось нанять Дарзо. Глупец! Я совсем не подумал о том, что сначала он пойдет за разрешением к шинге. Удивительно, но позволение дали. Так я стал в Са'каге мастером-монетчиком.

Кайлар отчетливо слышал каждое слово и не верил ни одному. Нет, граф Дрейк, в чьем доме Кайлар вырос, не способен на то, о чем толкует. Римболд Дрейк — один из Девятерых? Бред, да и только!

— Я много путешествовал, заключал сделки в других государствах, и мне сопутствовала удача. В ту пору меня и посетила одна безумная идея. Тогда я не задумывался о том, насколько это ужасно, даже гордился своей смышленостью. С долгами к этому времени я уже рассчитался, но теперь мне захотелось по-настоящему разбогатеть. Я продал свою идею Са'каге. На осуществление плана у нас ушло десять лет. Мы рассадили по определенным местам своих людей и легализовали рабство, конечно в ограниченной форме. Порабощать можно было лишь преступников и нищих — словом, тех, кто не в состоянии позаботиться о себе сам. В борделях стали работать девушки-рабыни, которым не надо было платить. Мы начали проводить «Игрища смерти» (еще одна моя блестящая придумка), и ими буквально заболело все королевство. Для этого построили специальную площадку, установили входную плату, издали закон, позволявший только нам торговать во время «Игрищ» закусками и напитками, принимали ставки на бои, исход которых обычно сами и назначали. Словом, деньги потекли к нам рекой, а я стал так часто нанимать Дарзо, что мы подружились. Даже он принимал не все мои заказы. У него было железное правило: убивать только тех, кто пытался присвоить мои заработки. Чтобы убрать кого-то, кто просто желал меня остановить, я обращался к Андерсу Гурке, или Резаному Враблю, или Джонусу Рубщику, или Хью Висельнику.

— И, представь себе, я не считал себя дурным человеком. «Игрища смерти» меня не восторгали, я не ходил на них, не бывал ни на галерах, где умирали прикованные к веслам рабы, ни на детских дворах, многие из которых служили детскими борделями. Я ни разу в жизни не ездил на места совершенных Блинтом преступлений. Всего лишь говорил нужные слова, и деньги дождем сыпались мне на голову. Самое смешное, я не страдал жаждой власти. Просто знал, что я самый богатый человек в королевстве, если не брать в расчет некоторых герцогов, шингу и короля. И меня это устраивало. Я был живучим и умел конкурировать, в противном случае шинга бы давным-давно меня прикончила. К счастью, она не видела во мне угрозы, и Дарзо ей говорил, что я безопасен. — Граф покачал головой. — Объясняю путано, ты уж прости. Давненько я не вспоминал об этом. — Он вздохнул. — Потом я влюбился в одну женщину. Не знаю, почему меня так влекло к Улане. Нет, это было не просто увлечение, я совсем потерял голову и долго не мог понять почему. Какое-то время я умышленно избегал встреч, потому что в ее присутствии ужасно мучился. Потом мне все стало ясно. Я прикипел к ней душой, потому что она была совсем не такой, как я. Меня поражала ее чистота. Странно, но Улана меня тоже полюбила. Разумеется, ей и в голову не приходило, чем я занимаюсь. Все свои дела я проворачивал под вымышленными именами, люди понятия не имели, откуда берутся мои богатства. Чем глубже я погрязал в гнусности, тем сильнее любил Улану и тем больше терзался угрызениями совести. Как такое возможно? Жить в кромешной тьме и любить свет?

Кайлару захотелось кое о чем спросить, но он постеснялся.