Его друзья — высокий, статный Алеша Кудрявцев и черноглазый Витя Бобров — тихонько подталкивают его сбоку:

— Скажи что-нибудь ребятам, Трубачев! Они ждут! Но Васек не может собрать своих мыслей. Он стоит потрясенный и счастливый.

А крепкий, коренастый Мазин уже громко шутит со школьниками и, любовно раздвигая своими ручищами толпу, пробирается к учителям.

Маленькая школьная сцена заполняется народом. Васек молча, без слов, обнимает Сергея Николаевича, долго и благодарно смотрит в знакомое дорогое лицо Елены Александровны.

— Я все помню… я ничего не забыл… На всю жизнь вы мне родные. — горячо повторяет он.

Сбившись в кучку, после долгой разлуки товарищи обнимают друг друга. Им жадно хочется поговорить обо всех новостях.

Выросший, вытянувшийся Саша, такой же искренний, со своим открытым круглым лицом, вызывает горячую нежность товарищей.

— Эх ты, Сашка! — потихоньку хлопает его по плечу стройный светлоглазый Коля Одинцов.

Сергей Николаевич пожимает протянутые к нему руки и одним широким движением обнимает всех сразу, называя их ласково, по именам.

Вот они все здесь! Необычно серьезный, повзрослевший Петя Русаков, все тот же веселый шутник и балагур Мазин, общий любимец Саша, возмужавший, с тонким лицом и ясными синими глазами Сева Малютин.

Между ними мелькает белокурая голова соскучившегося по своим прежним одноклассникам Лени Белкина.

А в уголке, прижавшись к Оксане Николаевне, растроганные до слез, стоят две девушки, две подруги — Нюра и Лида.

— Нюра! — тихо окликает свою прежнюю подружку Одинцов.

Нюра вскидывает голову и, оторвавшись от Оксаны Николаевны, медленно идет ему навстречу. Они стоят рядом и долго смотрят друг на друга сияющими, счастливыми глазами.

Что вспоминается им в эту минуту? Встреча ли в Макаровке у крыльца Миронихиной хаты, разломанный ли пополам сухарь и слова утешения, осушившие Нюрины слезы?..

— Здравствуй, Нюра! — тихо повторяет Коля Одинцов.

Слова его заглушаются приветственными криками из зала.

— Трубачев! Трубачев! Булгаков! Одинцов!.. — шумно выкликают ребята, налегая на сцену.

Леонид Тимофеевич подводит Трубачева к рампе.

— Ребята, — говорит Васек. — Школа — наш родной дом. Мы слетелись сюда, чтобы крепко обнять друг друга и сказать своим учителям горячее спасибо. Спасибо за то, что они положили на нас столько труда, чтобы из упрямых, несмышленых мальчишек сделать нужных, полезных людей. Мы ведь помним, как трудно им приходилось. Много здесь всего с нами случалось… А теперь вот на тех же партах сидите вы, наши младшие братья. И верьте мне, Ваську Трубачеву: когда через много лет вы приедете, как и мы, в эту школу повидать своих учителей и товарищей, у вас так же будет сжиматься от волнения горло, потому что нет таких слов, которыми я мог бы выразить все, что я сейчас чувствую… Любите школу, ребята!

* * *

Далеко за полночь светились огоньки в верхнем этаже школы. Там, собравшись в уютной учительской, тихо, по-семейному беседовали учителя со своими бывшими питомцами. Давно разошлись ребята и родители. Школьный сторож неторопливо гасил внизу огни, а у ворот бывшего пустыря, неожиданно столкнувшись, торопились в школу еще два гостя. Оба они были в военных шинелях, с боевыми отличиями на груди. Приглядываясь сквозь снежную метель к полуосвещенному дому в глубине двора, старший лейтенант Кондаков, вежливо козырнув, сказал:

— Я, товарищ майор, разыскиваю школу номер два. Вы, кажется, тоже сюда?

Так впервые познакомились на пороге школы бывший подносчик снарядов Вася Кондаков и бывший пионервожатый, партизан Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза Митя Бурцев.

Когда в учительской грустно и тепло вспоминали отсутствующих, они вдруг широко распахнули двери и вместе стали на пороге.

И тогда, совсем как в далекие годы детства, бросились на шею майору Бурцеву одуревшие от счастья все те же мальчишки — моряк Балтийского Флота Трубачев, геологоразведчики Мазин и Русаков, строитель Одинцов, художник Малютин, учитель Саша Булгаков и две подружки — воспитательница детского дома Нюра Синицына и будущий врач Лида Зорина:

— Митя!.. Митенька!..

А в дальнем конце комнаты бывший подносчик снарядов с 4-й батареи горячо обнимал своего комбата…

Пожелаем им всем, юным и честным, широкой, счастливой дороги в наше светлое будущее!

Ты прочел последнюю страницу, читатель. Ты вместе с Трубачевым и его товарищами пережил все, что выпало на их долю. Ты, так же как они, любишь свою Родину; в минуту опасности ты готов встать грудью, чтобы оберечь ее от врагов, чтобы защитить свою родную школу, свое счастливое детство. Ты видишь вокруг себя мирный труд твоих родителей, братьев, сестер, всей Советской страны. Ты живешь, согретый отеческой заботой взрослых.

Так же как у Трубачева и его товарищей, в твоей школьной жизни есть много больших и маленьких дел, так же воспитываешь ты свою волю, чтобы стать в ряды лучших ребят.

Подчас нетерпеливый, ты горячишься и срываешься, потом крепко, по-пионерски берешь себя в руки и твердыми шагами выходишь на светлую дорогу.

И если придется тебе в жизни трудно, если навалится на твои плечи непосильная тяжесть, — вспомни Васька Трубачева и его товарищей! Вспомни о них, распрями свои плечи, выше подними голову и окликни:

— Эге-гей, Трубачев! Где ты, друг? Где вы, мои верные товарищи?

И тогда поднимутся рядом с тобой знакомые вихрастые головы, отовсюду потянутся к тебе руки помощи, и ты увидишь вокруг сотни и тысячи таких же Трубачевых, на твой зов откликнутся дружеские голоса товарищей:

— Э-гей, друг! Мы здесь! Держись крепче!