– Они врезались в дерево и свалились в овраг… У Мэри Джо переломаны руки и ноги, лицо все изранено… а Джеф погиб.

Сэм зажмурилась и схватила Джоша за руку, думая о юноше, который только вчера обнимал ее. Если бы она, несмотря ни на что, разрешила ему остаться, наверное, все было бы по-другому. Но тут же Сэм сказала себе – как и накануне вечером, – что соблазнять двадцатичетырехлетнего парня нехорошо.

«Нехорошо? – возразил внутренний голос. – Нехорошо? А умереть лучше, да?»

– О, господи!.. – Сэм открыла глаза и обняла старика. – Джош, Мэри Джо поправится?

Он кивнул и разрыдался.

– Но ведь я и Джефа любил как сына.

Парень пробыл с ними всего год, но казалось, он жил здесь всю жизнь. Теперь Сэм понимала, почему хозяева других ранчо так тепло о нем отзывались и мечтали заполучить обратно.

– У него есть родственники? Мы можем кому-нибудь сообщить?

– Не знаю, – Джексон достал из кармана красный носовой платок, высморкался и со вздохом убрал платок в карман. – Наверное, нужно просмотреть его вещи. Мать, я знаю, умерла: Джеф пару раз упоминал про это, а вот есть ли у него сестры, братья и отец – неизвестно. Он не любил распространяться о себе, все разговоры в основном вертелись вокруг детишек и тебя. Он говорил, что для него возиться с детьми и ухаживать за лошадьми – счастье.

Сэм снова закрыла глаза и глубоко вздохнула.

– Да, лучше просмотреть его вещи. Где он сейчас?

– Я попросил оставить его в больнице. Обещал, что мы позвоним и скажем, что делать дальше. Если найдем родственников, то они, может быть, захотят забрать его.

– Надеюсь, нам удастся найти хоть какие-то их координаты в его бумагах. Но если нет, Джош? Что тогда?

Сэм никогда еще не сталкивалась с подобной ситуацией.

– Наверно, придется похоронить его вместе с Биллом и мисс Каро. Или в городе.

– Нет, похороним его здесь.

Джош был помощником Саманты и очень любил ранчо… Но как же дико говорить о похоронах мальчика, который всего несколько часов назад стоял на пороге ее спальни, сидел на краешке кровати и держал ее в объятиях! Сэм отогнала эти воспоминания, взяла куртку, висевшую на крючке, который был прибит у входной двери так, чтобы его можно было достать из инвалидного кресла, и медленно выехала на крыльцо.

Джош удивленно воззрился на разбитое стекло и повернулся к Сэм.

– Что тут случилось?

– Да это все Джеф. Он хотел узнать, как я себя чувствую, и зашел ко мне перед отъездом.

– Я чувствовал, что он выкинет подобный фортель, Сэм. Он эти два дня глаз с твоего дома не сводил. У него, по-моему, все мысли только о тебе были.

Сэм кивнула и, пока они добирались до домика Джефа, не произнесла ни слова. Проехать туда оказалось нелегко, потому что подъезды к домикам, в которых жили работники ранчо, не были гладко заасфальтированы, поскольку, в отличие от других дорожек, не предназначались для того, чтобы по ним ездили в инвалидных колясках. Но Джош помогал ей проехать по ухабам и рытвинам и завез кресло в уютный маленький домик. Сэм посмотрела на неубранную постель – в комнате был беспорядок, не жуткий, а, так сказать, умеренный, – и ей показалось, что если как следует поискать Джефа, то они найдут его. Может, он выйдет, пошатываясь и ухмыляясь, из ванной, или высунет голову из-под одеяла, или войдет в дом, распевая песню… Не мог же он действительно умереть… Только не Джеф… не этот юноша… Джош с болью взглянул на Саманту и, сев за маленький кленовый стол, выгреб из ящиков бумаги. Там были фотографии и письма друзей, памятные подарки с прежних мест работы, открытки с девицами, программки родео и многое другое – все, кроме того, что они искали.

Наконец Джош нашел маленький кожаный бумажник, в котором хранилась карточка с номером страхового полиса Джефа, несколько бумаг, которые дают страховые компании, лотерейные билеты и узкая бумажная полоска. На ней было написано: «Если со мной что-нибудь случится, пожалуйста, сообщите моему отцу, Тейту Джордану, на ранчо «Грейди». И указывался номер абонентного ящика в Монтане.

Джош уставился на листок, разинув рот, а потом вдруг припомнил… «Бар-три»… Ну, конечно! Почему он раньше не догадался спросить? Ведь сын Тейта работал там… Не веря своим глазам, он посмотрел на Сэм. Она нахмурилась.

– В чем дело?

Что он мог ей ответить? Джош молча протянул Саманте записку и медленно вышел на улицу, чтобы немного отдышаться.

Сэм около получаса сидела, уставившись на листок бумаги, и пыталась понять, что же теперь делать. Сердце бешено колотилось в груди. Вчера вечером она чуть было не бросилась в объятия к сыну Тейта… Какая безумная прихоть судьбы! А теперь – из-за того, что она не согласилась, – он погиб, и ей придется сообщить отцу от смерти сына. Но Сэм понимала, что, даже если бы она уступила Джефу, он все равно мог потом где-нибудь напиться и погибнуть. От судьбы не уйдешь, как ни старайся. Нет, теперь важнее всего понять, что и как сообщить Тейту Джордану. Но какая же убийственная ирония в том, что после стольких поисков, звонков и расспросов она наконец заполучила адрес Тейта: вот он, лежит на ладони! Сэм положила записку в карман куртки и выехала из домика.

Джош ждал ее у крыльца, прислонившись к дереву; на утреннем небе медленно всходило солнце.

– Что ты собираешься делать, Сэм? Ты ему сообщишь?

Узнав об их отношениях, Джош отчаянно надеялся, что Сэм позвонит Тейту.

Она мрачно кивнула.

– Придется. Иначе нельзя.

– Ты сама позвонишь?

– Нет, лучше вы. Вы же управляющий.

– Ты боишься?

– Нет, будь это кто-то другой, я бы взяла все на себя, Джош. Но с ним я разговаривать не хочу. Во всяком случае, сейчас.

Вот-вот должно было исполниться три года с тех пор, как Тейт бежал с ранчо.

– Может, стоит все-таки тебе поговорить…

– Может быть, – грустно откликнулась Сэм. – Но я не буду.

Однако, когда Джош позвонил, ему сказали, что Тейт вместе с другими работниками на неделю уехал в Вайоминг – на животноводческую ярмарку. Никто не знал, где они остановились и как с ними связаться, а следовательно, Джефа предстояло похоронить либо на ранчо, либо в городе. Ждать целую неделю они не могли.

Похороны были простыми и тягостными для всех. Но Сэм сказала детям, что смерть – это часть природы, часть жизни, и раз Джеф был их другом, значит, они тоже должны принять участие в похоронах. Местный священник немного почитал над гробом молитвы, и мужчины закопали Джефа рядом с Каро и Биллом, а дети приехали на лошадях, каждый принес букет цветов и возложил его на свежую могилу. Потом они окружили ее и запели свои любимые песни. Всем казалось, что именно так надо хоронить человека, который жил среди них и был их общим другом. Когда дети повернули лошадей к дому и поскакали по холмам, Сэм глядела им вслед – справа садилось солнце, лошадиные копыта негромко ударялись о землю, прохладный ветерок обдувал всадников – и думала, что еще ни разу в жизни она не видела такого прекрасного зрелища. На мгновение ей показалось, что Джеф едет рядом с ними, ведь, отдавая дань своему погибшему другу, товарищи Джефа надели на его коня яркое западное седло, но никто не стал на него садиться, так что конь скакал без всадника. Почему-то это напомнило Саманте историю с Тимми, и на ее глаза вновь навернулись жгучие слезы.