Произведения, перечисленные выше, пользуются славой на протяжении многих лет. Складывается впечатление, будто мемфисские мастера стремились к тому, чтобы первыми стали известны их лучшие творения. Среди неоспоримых шедевров, найденных относительно недавно, следует упомянуть скульптурное изображение Микерина и его супруги, бюст Анхафа, хранящийся в Бостонском музее, голову Усер-кафа, вырезанную из гранита, статую Нейт из Абусира и портрет Хемиуну из музея Хильдесхайма. Для всех этих произведений характерна несомненная искренность. На лице жены Микерина, нежно обнимающей супруга, намечается улыбка, вполне понятная любой женщине, которая счастлива в браке. Мастер очень внимательно изучил измученное лицо Анхафа и передал его с поразительным мастерством. Голова Усеркафа некогда была частью статуи, в три или четыре раза превышавшей человеческий рост. Вероятно, одиноко установленная посреди храма, она производила неизгладимое впечатление. Хемиуну был обладателем бычьей шеи, а выражение его лица вполне характерно для представителя сильных мира сего, чью неприязнь к слабым упомянул через несколько столетий царь, которому приписывается авторство одного из древнеегипетских поучений.

Интерес в качестве моделей для скульпторов представляли многочисленные карлики, входившие в свиту царей и высокопоставленных сановников или работавшие в Мемфисе ювелирами. Так, на протяжении долгого времени широкой известностью пользуется статуя Хнумхотепа. Возможно, скульптор представлял себе, как злит двойника (Ка) карлика присутствие рядом нормального тела. В любом случае мастер тщательнейшим образом передал его уродливую голову, торс и ноги. Судя по изображению карлика Сенеба, он был еще более уродлив, но, несмотря на это, женился на женщине, искренне любившей его и родившей ему нормальных детей. Супруги сидят на скамье, а под ногами карлика помещены небольшие фигурки с обнаженными спинами, держащие пальцы возле губ. Обнаженные спины и пальцы возле губ свидетельствуют о том, что перед нами несовершеннолетние дети. Однако скульптор сумел подчеркнуть разницу между телами детей и взрослых. Это было огромным достижением, так как греческие мастера научились изображать ее только в период эллинизма.

Скульпторы, жившие в эпоху Среднего царства, унаследовали типажи, разработанные их предшественниками, и в нашем распоряжении есть несколько созданных ими произведений. Десять известняковых статуй Сенусерта, найденных в тайнике в Лиште, являются лишь неплохими образчиками искусства того периода. Однако гранитное изваяние Сенусерта, обнаруженное в Танисе, может быть названо выдающимся произведением, даже несмотря на повреждение, которое оно получило, когда на него упал обелиск. Статуи других царей и цариц также заслуживают определенного внимания. Тем не менее в произведениях, созданных в правление первой половины представителей XII династии, вряд ли можно найти что-то новое, хотя следует отметить прекрасное качество портретных изображений Сенусерта III и Аменемхета III. Царь больше не мыслился существом, возвышающимся над всем остальным человечеством, на которого подданные Хефрена смотрели с благоговейным трепетом. Беспокойства и неудачи, очевидно, оставили свой след на его лице, выражение которого приобрело определенную ожесточенность. Весьма полезно сравнить между собой многочисленные портреты человека, построившего Лабиринт. Статуя под номером 385, хранящаяся в Каирском музее, является изображением молодого человека, одновременно горделивого и своенравного, но сохранившего обаяние молодости. По другим изваяниям видно, как с возрастом линии на его лице постепенно углублялись, а его выражение приобрело некий трагизм. До этого периода египетские мастера не делали статуи, лица которых почти полностью скрыты под париком и бородой. Однако в рассматриваемый нами промежуток времени появились статуя № 395, хранящаяся в Каирском музее и происходящая из Фаюма, и (особенно) № 392, найденная в Танисе, в храме, который представители династий, ведущих свой род из Бубастиса и Саиса, превратили в скульптурную галерею. Последнее из этих изображений представляет двух персонажей, возможно являвшихся царями или жрецами, синхронно движущихся вперед и держащих два стола, заваленных рыбой и цветами лотоса, изображенными очень реалистично. Суровое выражение лиц мужчин гармонирует с их торжественной и размеренной походкой.

Скульпторы, которые должны были изобразить божеств в облике людей, не стремились копировать черты царей и цариц. Вместо этого они искали обладателя (или обладательницу) самого красивого из всех виденных ими лица. Прекрасным примером является статуя женщины с Красной короной на голове (возможно, это изваяние богини Нейт), найденная в храме, построенном в период правления V династии. Позднее, вероятно, чтобы польстить правителю (который, с другой стороны, и сам мог настоять на этом), скульпторы стали придавать изваяниям богов сходство с царями. Сфинкса, вырезанного в период правления Тутмоса III, легко узнать по характерному носу, а Хонсу обрел женоподобность Тутанхамона.

Когда богов изображали в виде животных, скульптор добавлял к телу мужчины голову собаки, крокодила или ибиса, а к женскому – голову коровы или кобры. В глубокой древности, несомненно, изготавливались статуи подобного рода, но скульптуры, экспонирующиеся в наших музеях, относятся к гораздо более позднему времени. Божество также могли изображать в виде животного: Банебджеду и даже Амону придавали облик барана, Хатхор – коровы, Уаджет – кобры, Себеку – крокодила, Тауэрт – самки гиппопотама, а Хору – сокола. Свидетельством того, насколько умело египтяне изображали животных, являются рельефы. Скульпторы создали несколько настоящих шедевров, входящих в эту категорию. К числу величайших из них следует отнести голову сокола из Иераконполя, фигуру павиана из Таниса, представляющую собой изображение бога Хонсу, сидящего на высоком пьедестале, бессовестного и нахального, статую коровы из Дейр-эль-Бахри и быка Аписа из Серапеума, а также множество весьма изящных изображений кошек. Лев одновременно олицетворял собой солнце и царскую власть. Египтяне непроизвольно стали сравнивать царя зверей со своим правителем, когда взяли за правило ловить диких животных на краю пустыни. Как защитники солнца, лев и львица играли определенную роль в солярной мифологии и символике. Это объясняет причину, по которой жители долины Нила стали использовать изображение головы и плеч льва в качестве некоего подобия горгульи. Эти изображения играли как практическую, так и символическую роль. Так как лев также считался защитником сна, деревянные опоры кроватей вырезали в виде этого животного, но с очень удлиненным телом (изображение этой детали являлось и детерминативом к слову «спать»). В качестве примеров можно привести ложе Осириса, найденное в Абидосе, и одну из кроватей из гробницы Тутанхамона. Иногда, например в Со-лебе и Танисе, статуи львов с послушно скрещенными лапами помещали у входа в храм. Кажется, будто они, подобно львам раннединастического периода из Каирского музея, готовы вскочить, услышав любой звук. Еще в глубокой древности фигурки из слоновой кости в виде лежащих львов использовались во время некоей игры. Их двигали по круглой доске в форме свернувшейся в кольцо змеи, на которую была нанесена разметка, напоминающая деревянные клетки, помещавшиеся над ловушкой для львов. Египтяне глубоко чтили богинь с головами львиц, особенно рьяно им поклонялись