Джулия взяла пистолет, расставила ноги и, ухватив его обеими руками, прицелилась. Несмотря на бинты, она держала его крепко.

— Уже лучше, — решил он.

Он встал позади нее так, что его ноги прижались к ее ногам, его грудь — к ее спине, и вытянул руки вдоль ее рук. Она почувствовала, как ее тело обожгло словно пламенем. Какое-то глубокое волнение перешло от него к ней. Пот выступил на лбу Джулии.

— Ваши руки должны быть расположены вот так.

Он поправлял расположение ее пальцев на пистолете до тех пор, пока не добился желаемого результата. Затем отступил назад.

Она попыталась сосредоточиться на руках, на оружии, но ее тело помнило его прикосновение, и она часто дышала. Джулия постаралась успокоиться и, подпрыгнув, проверила устойчивость своего положения. Она обладала рефлексами, характерными для бегуньи, и все, что касалось равновесия, давалось ей легко. Подняла и опустила пистолет, приблизила к себе, а затем снова вытянула руки. Рукоятка удобно лежала в руке.

Быстрым движением Сэм забрал у нее «вальтер».

Она повернулась:

— Послушайте, я только что приладилась к нему!

— Я знаю. — Он отдал ей пистолет. — Повторите.

Следующие двадцать минут они передавали пистолет друг другу, и каждый раз Джулия заново отрабатывала равновесие и хватку. Наконец она уже рефлекторно знала, что делать.

Удовлетворенный, он кивнул:

— Вы быстро усваиваете.

— Это все благодаря годам слепоты. Руки заменяли зрение.

Сэм безнадежно сражался с собой, пытаясь сосредоточиться. Во-первых, не хотелось оставлять ей оружие, оно только увеличивало риск. Во-вторых, его тело тоже помнило прикосновение.

— Конечно, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно нейтральнее. — Теперь давайте сделаем вид, что вы стреляете.

Он показал, как большим пальцем правой руки отжимать предохранитель и как указательный палец должен нажимать спуск до конца.

— Так вы взводите курок, — объяснял он. — Если по какой-то причине пистолет не выстрелит, сразу же еще раз нажмите на спуск. Иногда второй удар бойка по капсюлю заставляет даже бракованный патрон сдетонировать.

Она кивнула, подняла большим пальцем предохранитель и сделала вид, что нажимает на спуск, в то же самое время не упуская из виду каждое движение Сэма, его близость, волны, которые перекатывались между ними подобно сильному, жаркому потоку. Она слегка встряхнула головой, пытаясь забыть о его присутствии, забыть о том, что он заставляет ее испытывать эмоции, которые были сейчас совсем некстати.

Джулия сосредоточилась и добилась того, что занятие пошло дальше гладко.

— Хорошо, — сказал он. — Вы можете выстрелить из него пару раз, но это все. Такое обучение, конечно, никуда не годится. Но у вас не так много пуль, и это лучшее, что мы можем сделать при данных обстоятельствах. Давайте посмотрим, сможете ли вы поразить цель.

Они бок о бок прошли через двойные двери в темный зрительный зал.

* * *

Внутренняя часть темной пещеры казалась обширной, хотя она вмещала, вероятно, только пятьсот зрителей — намного меньше, чем Альберт-холл, Кеннеди-центр или даже Карнеги-холл. Заходя все дальше и дальше во мрак, Джулия ощутила странное чувство deja vu. Словно она вновь ослепла.

Сэм включил фонарь.

— Черт, он слишком слабый.

Узкий луч света с трудом проникал в глубокую чернильную темноту зрительного зала.

— В кухне я видел какие-то батарейки. Надеюсь, они не такие старые, как эти. Сидите здесь, в заднем ряду и думайте о том, как держать пистолет. Создайте в голове его зрительный образ. Я скоро вернусь.

Длинный луч света проник в театр. Сэм открыл дверь и ушел.

Джулия уставилась в темноту, которая, казалось, звала ее. Позади нее виднелась лишь тонкая полоска света под дверьми, ведущими в фойе. Чувство deja vu вернулось, и у нее вдруг возникла потребность вспомнить о слепоте. Ощутить ее. Она спустилась по практически невидимому проходу между рядами. Чем ближе она подходила к сцене, тем глубже становилась темнота и тем менее видимым проход, пока он полностью не исчез в кромешной тьме. Свет просто не доходил так далеко.

Она обнаружила, что контролирует свои шаги, ощущая старую ковровую ткань под ногами... кресла по обе стороны... холодный и пустой звук от сцены впереди нее, жаждущей поглотить ее. Мозг сохранил ощущения, которые она испытывала, когда отрабатывала подход к «Стейнвею». С облегчением она заметила, что внутреннее зрение не ослабло, и вовремя отпрянула, едва не столкнувшись с рядом кресел.

Но это ее не радовало. Внутри не вибрировала музыка, готовая вырваться наружу. Ее место занял страх. Подобно тяжелому туману он плыл по клеткам мозга и сосудам, оставляя ощущение надвигающейся опасности. Если Майя Стерн найдет ее, Джулия умрет. Какие бы предосторожности она ни предпринимала, в любой момент зло могло вырваться из укрытия и убить ее.

Когда Джулия проходила последний ряд кресел, то почувствовала впереди барьер. Теперь она пыталась почувствовать авансцену, не ощупывая ее руками.

Вдруг яркий луч света прорезал зрительный зал. Он нашел ее и пришпилил, как бабочку к доске.

— Пробуете свое альтернативное зрение? — произнес голос Сэма из-за луча фонаря.

— Как говорил Орион, я в любой момент могу снова ослепнуть, пока по-настоящему не узнаю, что же изначально вызвало конверсию.

Он прошел через средний прохода к краю сцены и осветил ее всю фонарем.

— Что вы ищете? — спросила она.

— Выставочный стенд. Я помню, он был большой и толстый. Должен быть где-то тут. Мой дед вешал на него афиши и выставлял в боковом проходе. Из него получилась бы хорошая мишень.

Ощупывая сцену, луч высветил лестницу, груду какого-то мягкого материала, похожего на старый занавес, немного мебели, пюпитры для нот и сложенные стулья. Но никакого стенда не было.

— Здесь где-то сзади есть кладовка... — пробормотал он.

Они нашли ступеньки сбоку и взобрались на сцену. Задняя стена была голой, если не считать двойной двери, закрытой на висячий замок, и рядов скоб для декораций в колосниках. Сейчас декорации отсутствовали, но старые куски веревок болтались на скобах. Сэм и Джулия обыскали сцену сначала справа, затем слева и в конце концов нашли кладовку.

— Хорошо что я принес ключи, — еле слышно сказал Сэм.

На двери кладовки не было ни ручки, ни замка. Дверь была плоской, без выступов, и явно никогда не запиралась. Кто-то приделал две полускобы на правой стороне двери и на стене. Тяжелый стальной брус шириной почти в десять сантиметров и толщиной в два с половиной сантиметра был приделан к левой стороне двери и лежал внутри скоб. Висячий замок удерживал брус на месте.

Сэм открыл замок. Он без труда распахнул тяжелую дверь и направил свет фонаря в кладовку. От пола до потолка она была забита всякой мебелью, досками для афиш, старыми фонарями для рампы, длинными жердями, которые использовались для снятия декораций, ржавыми проекторами, свернутыми экранами и всяким ненужным барахлом старого театра. Но стенда не было.