Аврора, завернутая в банное полотенце. Увидев мужа, она тут же покраснела.

Рэндалл едва сдерживал свои отчаяние и гнев. Ему было больно даже смотреть на свою душераздирающе красивую жену.

– Рэндалл, ты в порядке? Выглядишь встревоженным, – мягко спросила она и несмело приблизилась к нему.

– В порядке, – выдавил он, борясь с бушующим штормом в душе.

Ее глаза лихорадочно блестели, а щеки покрылись ярким румянцем. Она сделала несколько шагов, и Рэндалл почувствовал жар ее тела.

– Рэй, – прошептала Аврора с неведомой ему печалью и прильнула к его губам.

Рэндалл и сам не понял, как ответил на поцелуй. Гнев, боль и желание отчаянно сражались внутри. Разум кричал о том, что это неправильно. Что это обман. А сердце неистово сопротивлялось доводам рассудка.

Он уже готов был принять поражение разума над чувствами, как вдруг Аврора начала расстегивать пуговицы на его рубашке. Это стало сродни удару хлыста, и Рэндалл отстранился.

Она пыталась соблазнить его… Камень, который он сжимал в кулаке, напоминал раскаленный уголь.

Он поднял удивленный взгляд.

– Я сделала что-то не так? – дрогнувшим шепотом спросила она.

Рэндалл отвернулся, с трудом сдерживая злые слезы.

– Прости. Я… Мне нужно отлучиться по делам, – едва выдавил он. – Ложись спать.

Не глядя на жену, Рэндалл вышел из комнаты. Задержись он на секунду дольше, и эмоции взяли бы над ним верх. И случилось бы непоправимое.

Действовать сгоряча было не в его правилах. Ему требовалось призвать на помощь свое хладнокровие и терпеливо дождаться сведений от Кристин. Казалось, она знала о той, к кому он успел так сильно привязаться, гораздо больше, чем он сам.

* * *

Аврора была опустошена и разбита.

Она не понимала, что сделала не так. Никогда раньше Рэндалл не смотрел на нее таким разочарованным взглядом. Слезы комом встали в горле, но она держалась из последних сил – взывала к своему хладнокровию и пыталась успокоиться. Надо просто дождаться его возвращения и все выяснить.

С этой мыслью она просидела на кровати полночи, а потом уснула, прислонившись спиной к изголовью.

Ей снился все тот же кошмар.

Почему эти сны не покидают ее? Почему она испытывает дикий страх и ужасную боль, как наяву? Она устала, так сильно устала. Холод безмолвного северного леса отобрал все ее силы и не оставил и крохи надежды на спасение.

– Ты хотела солгать ему, – раздался обжигающий шепот у ее уха.

– Нет! Нет! Нет, – рыдала она, продолжая сопротивляться.

Но все было тщетно. Одна за одной, все одежды были сорваны с ее тела и брошены в снег. Она лежала голой на холодном, белоснежном покрове. Ее ноги были в крови, а по всему телу расцветали синяки.

– Да, Аврора, ты маленькая лгунья. Ты прекрасно понимаешь, что южанину доверять нельзя. Он отвернется от тебя, как только узнает правду. И лишь я один, зная о твоей грязной сущности, продолжаю любить тебя. Ведь ты моя!

Аврора в ужаса зажмурила глаза, почувствовав на себе тяжесть тучного зловонного тела. Острая боль опалила ее внутренности, и с губ сорвался истошный крик.

Резкая вспышка боли – и Аврора с криком распахнула глаза. Перед глазами все расплывалось из-за слез, но вскоре она сумела различить очертания мебели. Она лихорадочно ощупывала рукой постель в поисках крепкого плеча, к которому могла бы прильнуть и утихомирить животный страх, но там было пусто.

– Рэндалл, – прошептала она и тихо заплакала.

Глава 36

Бессонная ночь давала о себе знать. Рэндалл в полудреме сидел в кресле в покоях Уилла. Погрузиться в сон ему мешал доносящийся с соседнего дивана ритмичный звук, как Тристан без остановки подбрасывает в воздух яблоко и ловит его.

Посреди комнаты стояло большое зеркало на ножках, перед которым сидел Уилл в ожидании, когда парикмахер закончит стричь его светло-русые волосы.

С его лица не сходила дурацкая улыбка.

– Чего вы такие хмурые? – спросил он, посмотрев на братьев. – Успели повздорить с утра пораньше?

– Много чести этому заморышу, – нахмурившись, сказал Тристан.

– Не нарывайся, Тристан, иначе яблоко окажется в неожиданном для тебя месте.

– Братец, нарываешься сейчас ты, я ведь в порошок могу тебя стереть за дерзость, – лениво потягиваясь, ответил Тристан.

– Свалишь меня с ног зловонным дыханием?

– Если хотите подраться, делайте это за пределами моих покоев, – вмешался Уилл. – Я не позволю вам испоганить счастливый день!

Тристан хмыкнул и, поднявшись с дивана, подошел к столику с вином.

– Такой ли он счастливый, раз его способна омрачить даже наша с заморышем обыденная перепалка?

– Самый счастливый, – ответил Уилл, одарив брата ослепительной улыбкой. – Рэндалл, ты виделся с Анной? Как она?

– Хорошо, правда, волнуется немного.

– Почему?

– Уилл, каждая невеста волнуется в день своей свадьбы.

– Или леди Джоанна наконец-то поняла, что собралась замуж за настоящего болвана, – будничным тоном отозвался Тристан, наливая вино в бокал.

– Смейся-смейся, Тристан, но придет тот день, когда и ты отдашь сердце той, что заменит тебе весь мир.

– Упаси боже, – скривился в раздражении тот и залпом осушил бокал.

– Ты просто не знаешь, каково это – быть с любимой, радоваться каждой ее улыбке, делить…

– Брось, Уилл, от твоих медовых речей меня скоро стошнит.

– Какой ты циник, Трис. Рэндалл, а ты что думаешь?

События прошедшей ночи не покидали его мыслей, и он прилагал титанические усилия, чтобы сохранять внешнее спокойствие.

– Прости, Уилл, но в этот раз вынужден согласиться с Тристаном. У меня скоро сахарный сироп из ушей потечет. – Он попытался выдавить из себя усмешку.

В комнату вошли Артур, Арон и Калеб.

– О чем толкуете? – спросил Арон. – И почему у Рэндалла с Тристаном такие кислые рожи?

– Они не разделяют моего мнения о силе и значимости истинной любви.

– Умолкни! – выкрикнули Тристан с Рэндаллом и одновременно закатили глаза.

Калеб тем временем прошел к креслу Рэндалла, встав между ним и столиком, возле которого стоял Тристан и допивал уже второй бокал вина.

– Вам не кажется, что наш жених излишне горячится? Может, нам пора вспомнить славную традицию южан и остудить его пыл, чтобы он не сгорел дотла от нетерпения раньше брачной ночи? – заговорщически спросил он.

Рэндалл с Тристаном переглянулись, и на губах обоих расцвели устрашающие улыбки.

– Арон, ты с нами? Отдадим дань южным традициям, – чуть ли не пропел Тристан.

– О чем вы? – удивленно спросил Уилл.

– Я с вами! Давно я не издевался над нашим цыпленком.

Услышав забытое детское прозвище, братья разразились громким хохотом.

– По долгу титула разделить ваше ребячество я, к сожалению, не могу. Но на правах старшего брата всячески поддерживаю стремление соблюсти обычаи предков, –