— Не хочу быть копом, папа, — протестовала обычно Дженнифер. — И одного в семье более чем достаточно.

— Поменьше мать слушай, — презрительно взмахивал рукой Сэл. — Ей никогда не нравились ни полицейская бляха, ни тот, кто ее носит. Но голос крови не заглушишь. А полицейская служба — уж как ни крути — у тебя в крови.

— У меня английский язык хорошо идет, и учителя говорят, что я хорошо пишу, — не сдавалась Дженнифер. — Вот вырасту и сама в учителя пойду. Очень хорошая работа.

— В три часа дня — свободна, и целое лето делать нечего, — морщился Сэл. — Разве это жизнь? Да и на свою двоюродную сестру Терезу, что учительствует в Бронксе, посмотри. За четыре года ее два раза бритвой полоснули. За то, что пытается вдолбить свою математику в головы банды малолеток, которым цифры нужны только для того, чтобы подсчитать ежедневную выручку от продажи наркоты.

— Но, папа, ведь я не только преподавать могу, — горячилась она. — Есть еще куча всяких занятий. На полицейской службе свет клином не сошелся — ты же сам понимаешь.

— Есть много чего другого, чем ты могла бы заняться, — говорил Сэл Фабини. — Десятки самых разных профессий, в которых ты могла бы себя попробовать. Но ни в одной из них ты не достигнешь успеха. А полицейский — единственная работа, с которой ты справишься на «отлично». И грех тебе такую возможность упускать.

— Ну, посмотрим, посмотрим, — говорила Дженнифер, оставляя отца одного на кухне, чтобы встретиться через несколько минут с друзьями.

— Это точно, — кричал Сэл ей вслед, причем в голосе его звучала твердая уверенность. — Сама увидишь!

* * *

Сэл пристроился за столом и подал дочери одну из двух горячих тарелок, наполненную яичницей, хлебом и жареным беконом. Потом повернулся назад, взял два больших бокала с апельсиновым соком и поставил один на ее край стола. Несколько минут они ели в молчании. Теплая еда и прохладный напиток ласкали желудок.

— Кофе свежий, — сообщил Сэл, доедая яичницу. — Сварился за две минуты до того, как поспела еда.

— Я сама налью, — встала со стула Дженнифер и направилась с кружкой к массивной кофеварке, стеклянная чаша которой была полна чуть ли не до краев. Выплеснув остатки старого кофе в раковину, Дженнифер налила себе новую порцию черной ароматной жидкости. Ей была известна привычка отца добавлять туда чуть–чуть итальянского бренди «Сток‑84».

— Хочешь чашечку? — спросила она Сэла,

— Попозже, — ответил он. — Кофе я обычно оставляю на потом — читаю под него утренние газеты.

Дженнифер вернулась к своему стулу.

— Спасибо за завтрак, — поблагодарила она отца, зная, насколько он любит комплименты по поводу его кулинарных способностей. — До чего же вкусно сегодня у тебя все получилось! Ты прямо самого себя превзошел.

— Я немножко изменил рецептуру, с тех пор как ты была маленькой, — кивнул он с явным удовлетворением. — Теперь я добавляю туда еще базилик и майоран.

— Что бы ты ни делал, у тебя выходит просто отлично, — слегка улыбнулась Дженнифер. — Не останавливайся на достигнутом. Еще чуть–чуть, и ты заткнешь за пояс самого Эмерила[33].

— Не слишком–то часто ты навещаешь меня в будни, — заметил он, глядя на нее поверх бокала с соком. — А если постараться хорошенько вспомнить, то этот раз вообще первый получается. Правду я говорю?

— Ну, папа, будет уж тебе свою полицейскую проницательность показывать, — усмехнулась Дженнифер. — Нет тут никакой тайны, никакого заговора. Зашла просто тебя проведать, а заодно и перекусить.

— Как там этот итальянский коп, к которому тебя приставили? — осведомился Сэл. — Сработались?

Дженнифер посмотрела на отца чуть искоса. Нетрудно было догадаться, что Сэл уже вытряс всю информацию, какую только можно, из своих источников в полицейском управлении. А источники у него были надежные. Таким образом, запираться и отнекиваться не имело смысла.

— Он самый лучший напарник из всех, какие мне попадались, — сказала она. — На улице держится уверенно, а когда нас припирают к стене, отбивается, как лев. Правда, гнет свою линию чуть сильнее, чем надо. Но такова уж его натура, и я тут делаю для него послабление.

— Слыхал я, что ты ему больше нужна, чем он тебе, когда требуется прикрыть друг другу задницу, — заметил Сэл, и в голосе его прозвучали до боли знакомые полицейские нотки. — Как думаешь, справитесь вы вдвоем, когда для вас по–настоящему жареным запахнет?

— А что ты сам думаешь? — спросила Дженнифер, вместо того чтобы ответить самой.

— Я этого парня не знаю, — пожал плечами Сэл. — То, что о нем говорят, в основном совпадает с твоими отзывами. Полицейский он крепкий, дело свое знает, пыль в глаза не пускает. Да только всех его прекрасных достоинств может оказаться недостаточно, учитывая то, с какой штуковиной ему предстоит столкнуться. То же самое и тебя касается.

— У него на этот счет имеется план, — сообщила Дженнифер. — Только я не знаю, в чем именно он состоит и какая там мне отведена роль.

— Наверное, этот итальянец еще не выучил толком английский и не знает, что означает слово «напарник», — проворчал Сэл.

Он смерил единственную дочь тяжелым взглядом. Это был взгляд скорее детектива, нежели отца. Потому что ему нужно было точно знать, готова ли она вступить в игру с высокими ставками. Сэл был достаточно наслышан о дочери и знал, что Дженнифер хороший патрульный с отличными полицейскими инстинктами. Ему тем не менее было неизвестно, хватит ли у нее при необходимости духа пристрелить человека на месте. Сможет ли она уничтожить киллера и при этом не сломаться внутренне, остаться самой собой — уверенным в себе полицейским?

— А может, он просто не хочет втягивать тебя в дело, к которому готовится, — завершил Сэл свою мысль.

— Трудно сказать, — задумчиво произнесла Дженнифер. — Он не из тех, кто любит делиться своими мыслями. Почти как ты, папа.

Сэл Фабини улыбнулся и отставил стул назад. Созрел для первой чашки кофе.

— Слышал я, и рожа у него смазливая, — проговорил он, стоя спиной к дочери.

— Какое это имеет отношение к делу? — спросила Дженнифер.

— Никакого, — обернулся Сэл, чтобы внимательно посмотреть на нее. — Во всяком случае, для меня. А вот как ты к этому относишься — это уже совсем другое дело.

— Давай лучше о работе, — предложила она. — А уж какой он из себя — красавчик или нет, — вряд ли повлияет на то, удастся ли ему разгромить бригаду, на которую он пошел войной.

Сэл опустился на стул. Большая чашка кофе, дымясь, стояла на салфетке между его локтями, а на лице блуждала улыбка.

— Вот мы и получили ответ на интересующий нас вопрос, — заключил он. — Иными словами, ты уже приняла решение, как вести себя в складывающейся ситуации. Причем приняла еще до того, как сегодня утром вошла в эту дверь.