…После капельницы Цеховскому полегчало, и он принялся дорабатывать в голове схему, как распылить похищенную сумму, отдавая параллельно распоряжения на закрытие засветившихся счетов. Сделать это надо было как можно быстрее, пока банк по просьбе клиента не начал собственное расследование.

На следующий день, сразу после обхода, Максим вызвал Щуплого.

— Просил же по голове сильно не бить, — оглянувшись по сторонам, он юркнул в салон белого «ниссана» с тонированными стеклами и подтянул к себе лежавшую на сиденье сумку с компьютером, которую якобы украли. — Чуть и впрямь на тот свет не отправили, сволочи.

Со Щуплым он познакомился несколько лет назад. Как-то подростки во дворе отобрали у сына Цеховского велосипед, телефон, заставляя молчать, запугали. В милицию Максим решил тогда не обращаться: позвонил все тому же приятелю, хозяину финансовой конторы, тот прислал братков, один вид которых навел на местную шпану такой ужас, что до самого переезда на новую квартиру единственного его отпрыска никто больше и пальцем не тронул.

Полтора года назад Максим отправил сына на учебу в Англию, необходимость в такого рода услугах отпала, но на всякий случай он сохранил номер телефона главаря. И вот пригодился…

— Ну, увлеклись чуток ребята, — хихикнул здоровый, коротко стриженный детина. — Сам просил, чтобы все выглядело в натуре. Куда?

— На Большую Грузинскую. Я скажу, где меня высадить. Заберешь там же через час, перезванивать не буду.

Мобильный телефон, номер которого знали многие, он специально оставил в палате на тумбочке: всегда можно объяснить, что не слышал звонка, например, был на процедурах. Другой телефонный аппарат, с зарегистрированным на чужую фамилию номером, лежал в сумке с компьютером. Не желая ни в чем уступать Кушнерову, почти одновременно с ним Цеховский засел за английский (в школе он изучал немецкий) и стал интересоваться новинками телекоммуникации. Знания пригодились, как только он зарегистрировал свой первый офшор.

— Дорого обойдется, — снова хихикнул Щуплый.

— Договоримся, — успокоил его Цеховский, ни на минуту не забывая, что ему нельзя нервничать. «Сволочь! — тем не менее чертыхнулся он про себя. — Да за те бабки, что я тебе плачу, можно целые сутки на такси ездить!» — Ровно через час, — напомнил он, когда машина остановилась на ближайшем к дому перекрестке, быстро выскочил и, шмыгнув за угол дома, скрылся в крайнем подъезде.

Двухкомнатная квартира на Большой Грузинской принадлежала дальним родственникам жены, которые около года назад срочно отбыли в Германию. Из-за спешки, а также из-за того, что жилплощадь находилась на последнем этаже девятиэтажки, быстро сдать ее не удалось, и им пришлось оставить ключи Ольге, чтобы та при случае подыскала квартирантов. Конечно же, она обратилась за помощью к супругу: Максим давно отучил ее принимать самостоятельные решения. Спустя неделю Цеховский воспользовался квартирой (привез туда смазливую девицу из филиала за городом), а потом, поразмыслив, объявил жене, что сдал жилплощадь и выслал родственникам деньги за год вперед. Так что все остались довольны.

…Поднявшись на технический этаж, Цеховский достал связку ключей, отпер дверь на чердак, тихо проскользнул внутрь и снова запер ее за собой. Этот ход незадолго до отъезда показал ему хозяин квартиры — в середине девяностых он работал валютчиком и на случай появления нежданных гостей подготовил путь к отступлению.

Пробираясь в темноте (на весь дом в крыше было лишь три окошка), Максим вспомнил, что пользовался этим ходом в последний раз, когда пришлось срочно успокаивать испуганную звонком Зельмаха Лиду. Сколько красноречия он тогда излил — они не должны отступать, дело почти выиграно, адвокат Алексея блефует, а Лида может стать живым примером для тех женщин, которые решили развестись. И потом, как же Соколовский?

То ли Лида действительно так сильно любила своего врача, то ли ее сбил с толку пафос Максима, но к концу разговора она успокоилась.

«Все проблемы от женщин, — думал он тогда, двигаясь в полной темноте в обратную сторону. — Кого ни возьми — Ольгу, Лиду… или эту Крапивину!»

К тому времени фамилия этой дамочки уже набила ему легкую оскомину. Оказалось, что когда-то Ляхова связывали с ней очень теплые отношения! Сейчас от них не осталось и следа, зато Максиму стало ясно, чем руководствовался Александр Романович в своей игре против Тамары Аркадьевны, — обидой. Как же это близко самому Цеховскому!

И вот, после того как подтвердились слухи о перестановках в правительстве, пришло время поставить эту барышню на место. Вместе с ее покровителями. Желающих сократить сферу влияния Семеновича более чем достаточно, и если его план относительно атомной станции сработает, то надолго заморозит приличную часть капитала и Семеновича, и Крапивиной…

«Крапивина… Крапивина, Тамара Крапивина… — подходя к нужному выходу на чердаке, снова зацепился он мыслями за ее имя и фамилию. — Когда-то давно я уже это слышал… Ну, напрягите, господин Цеховский, вашу феноменальную память! — Вдруг он замедлил шаг. — Кажется, именно так звали девушку, письма которой воровала Лида… Неужели?! Ну конечно! Теперь понятно, почему Радченко помчался в Минск по первому ее зову! И Семеновичу этот факт в биографии Крапивиной ох как не понравится! А ведь ее сын похож на Алексея!» — тут же понял он, кого напомнил ему юноша, ворвавшийся в кабинет.

Отомкнув дверь в нужный подъезд, Максим слегка ее приоткрыл и прислушался: вроде тихо. Повернув за собой ключ на два оборота, он выждал еще пару минут, на носочках спустился на лестничную площадку девятого этажа, отпер дверь в общий с соседями тамбур, неслышно ее защелкнул, открыл квартиру… Все… Прислонившись к стене в прихожей, он отер выступившую на лбу испарину, прошел на кухню, выпил стакан воды, включил в сеть телефон с ноутбуком и принялся за работу. Времени было в обрез…

Часа через два Цеховский мелькнул в больничном дворе, зашел в здание через боковую дверь, по хитрой системе подвалов пробрался в свой корпус, никем не замеченный прокрался в одноместную палату — никого. Похоже, его не искали. И не звонили.

«А ведь могли! — пытаясь отдышаться, устало прилег он на кровать. — В конце концов, пока еще я — генеральный директор! — ему вдруг стало обидно до слез. — Ради чего я тратил столько сил? На кого гробил свое здоровье? На этих бездушных людишек, которые даже не могут навестить меня в больнице? И остальные хороши! Где все те, кто набивался ко мне в друзья? Да пропадите вы пропадом!»

В висках тут же запульсировало, сердце зашлось от бешеного ритма.

— Как вы себя чувствуете? — неожиданно услышал он за спиной голос заведующего и повернулся: — Сегодня с самого утра в ординаторской аншлаг: все интересуются исключительно здоровьем пациента Цеховского! Даже из мэрии звонили! Ваши сотрудники приезжали, передали продукты.

В этот момент открылась дверь, и симпатичная девушка в белом халате вкатила в палату тележку, сплошь уставленную пакетами.

— Спасибо, — даже прослезился Цеховский, и вдруг словно открыл кто-то сдерживающую эмоции заслонку: тут же перед ним все поплыло, сами собой закрылись веки. — Что-то мне нехорошо… — выдавил он.