Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я не знаю, — устало ответила я на незаданный вопрос. — Надо подождать.
Мы ждали. Я не могла спать по ночам, а дни казались бесконечной чередой серых минут, совершенно одинаковых. В насквозь продымленном маленьком доме жить было трудно. Клан принял единогласное решение, что императрица Британии не притронется ни к какой работе по дому, а той работой, к которой я больше всего была привычна — то есть к управлению хозяйством, — мне заниматься не стоило просто из вежливости. Так что я целыми днями занималась детьми, молилась, чтобы поскорее наступила ночь, а потом, ночью, молилась, чтобы поскорее пришло утро. Клан Сиона отнесся ко мне удивительно по-доброму, в конце концов, я им жизнью была обязана, но уже через несколько дней мне ничего так не хотелось, как уехать отсюда и никогда больше не возвращаться.
Три дня спустя пришла еще одна новость: Сандде, молодой лорд крепости Инис-Витрин, выступил против Мордреда и объявил себя сторонником Артура. Я помнила Сандде по своим многочисленным визитам в Инис Витрин: высокий худой юноша с лицом ангела и манерами испуганного зайца. Его отец поддерживал монастырь в Инис Витрин и не одобрял политику Артура, но не более того; Сандде стал хозяином крепости после смерти отца всего три месяца назад, а его нейтральная позиция не привлекала внимания Мордреда. Теперь лорд Инис Витрин разослал людей по всей Думнонии, прежде всего, по сельчанам, сам целые дни проводил в седле, призывая всех поддержать Верховного Короля, который уже высадился в саксонских землях.
— Так что, завтра поедем в Инис Витрин? — нетерпеливо спросил Дафидд, сообщивший эту новость.
— Переждем, — хмуро осадил его отец. — Как бы это не оказалось западней.
— Как это? — Взъерошился Дафидд. — Да кто же нас обманом заставит сражаться за Артура?
— Сандде… а может, Мордред, — остудила я горячего парня. — Не уверена, что у молодого лорда действительно есть вести об Артуре, он вполне может их придумать, чтобы укрепить доверие к себе. Если это вдруг так, у него нет шансов победить Мордреда с Мэлгуном — насколько я помню, у него в отряде тридцать воинов. Его родичи. Лучше дождаться проверенных вестей от Артура. А может, это и есть план Мордреда: заставить сторонников Артура заявить о себе открыто, чтобы разобраться с ними до прибытия Артура. Подождем. Надо убедиться, что Артур уже на британской земле. — А про себя я подумала, что ожидание может затянуться. Хорошая погода на море закончилась. Не исключено, что Артур застрянет в Галлии до весны.
Еще через три дня ближе к полудню во двор влетела взмыленная лошадь Дафидда и сам он ворвался в дом, крича, что все правда, Артур вернулся и объединил войска с Кердиком, королем западных саксов. Оказывается, Верховный Король еще неделю назад высадился в Хамви и сразу направился на север. Там встретил Кердика, который уже шел на юг со своим отрядом. Короли поговорили, и саксонский король, вместо того чтобы сражаться с британцами, согласился поддерживать Артура, пока тот остается в границах своего королевства. Но это не все. Артур и Кердик двинулись на запад, встретили объединенный отряд Мордреда и Мельгуна, и возле крепости Сорвиодунум, которую саксы называют Сирисбириг, был бой. Конница Артура, как и ожидалось, вынудила Мордреда отступить. Мордред отправил гонца к Кердику. Говорят, он предложил ему половину Думнонии и треть Эльмета, и никакой дани, если он предаст Артура, — рассказывал Дафидд. — А может, он и больше предложил! Но следующим утром Кердик явился на место переговоров, подъехал к Мордреду и сказал: «Какую бы вражду я не питал к императору Артуру, какие бы обиды не испытывал, я не предам его в угоду чародею, лжесвидетелю и ублюдку. Если ты, Мордред, неизвестно чей сын, пойдешь дальше на восток, ты вторгнешься на земли моего королевства и жестоко поплатишься за это!» Говорят, Мордред отступает!
Сион ап Рис слушал сына и медленно кивал. Когда Дафидд в очередной раз нетерпеливо посмотрел на него, отец сказал:
— Очень хорошо. Армии короля надо помочь. Завтра отправляемся в Инис Витрин — и да хранит нас Бог!
Мы отправились в последнюю неделю декабря. После снегопада погода стояла мягкая, дороги раскисли. Сион собирался взять телегу с припасами, но проверил дорогу и передумал. Телегу оставили, припасы погрузили на двух лошадей и мула. Наш грозный отряд включал в себя девять человек, всех молодых людей клана во главе с Сионом; мы с Эйвлин тоже собрались. Эйвлин колебалась, ей не хотелось оставлять детей, но, в конце концов, все же решила идти.
— Благородной леди понадобится служанка, — сказала она Сиону, — а Императору нужны будут слуги. Я хочу быть с мужем.
Итак, дети остались с бабушкой и тетками, а Эйвлин шагала по грязи рядом с мулом. Сион настоял на том, чтобы я ехала на том самом боевом коне, который привез меня из Камланна, дескать, женщине моего ранга иначе не подобает. Я и проехала так несколько миль, но потом решительно спешилась, и предложила Сиону и Эйвлин поменяться со мной. Сион был стар, а Эйвлин — молодая мать, и не привыкла много ходить.
До Инис Витрин тридцать пять миль. Мы выехали ранним утром, еще до восхода солнца, а прибыли в глубоких сумерках. По дороге встретили других сельчан: поодиночке или небольшими компаниями, наверное, такими же кланами, как клан Сиона, люди шли туда же. Все были вооружены, но как попало: от древних, изъеденных ржавчиной римских мечей до вил и заточенных воловьих рогов. Все нас приветствовали, даже те, кому не приходилось встречаться на базаре, и все дружно обсуждали налоги и цены на сыр и эль. О войне не говорили, что казалось странным. Я все больше молчала, но шла или ехала среди людей, прислушиваясь к мирным голосам, и мне так хотелось, чтобы и дальше был мир, чтобы Император уже победил всех врагов, что временами дыхание перехватывало.
Перед входом в город Сион настоял на том, чтобы я снова села на Танцовщицу-с-Мечами. Он считал, что так будет убедительнее для стражников, хотя все мы одинаково были покрыты дорожной грязью. Наша ватага (отрядом
