– Как вы ее добыли?

– Я проследил путь этой трости до одного антиквара в Антверпене и купил летом тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Сарду вернулся домой, в семейное поместье в Польше, много недель спустя. Он сильно изменился. Ходил с тростью, но больше не опирался на нее, а потом перестал ее носить. Он не только излечился от болей, вызываемых гигантизмом, но и стал очень сильным. Вскоре крестьяне стали пропадать, деревню объявили проклятой, оставшиеся в живых разбежались. Замок Сарду пришел в полный упадок. Молодого хозяина больше никто не видел.

Нора взяла трость.

– В пятнадцать лет он был таким высоким?

– И продолжал расти.

– Гроб… два с половиной метра на полтора.

Сетракян мрачно кивнул.

– Я знаю.

На лице Норы отразилось недоумение.

– Подождите… а откуда вы знаете?

– Я видел… однажды… во всяком случае, видел след, оставленный им на земле. Давным-давно.

Келли и Эф стояли друг напротив друга на скромной кухне. Келли чуть осветлила и укоротила волосы. Их цвет и прическа придавали ей деловой вид. Она держалась пальцами за край столика, и Эф заметил порезы от бумаги на костяшках пальцев: вот они, опасности учительской профессии.

Келли уже предложила ему полулитровый пакет молока, который достала из холодильника.

– По-прежнему покупаешь цельное молоко? – спросил он.

– Зак его любит. Хочет быть как отец.

Эф открутил крышку, отпил из пакета. Молоко охладило его, но не успокоило, как обычно бывало. Сквозь проем в стене он увидел Матта – тот сидел на стуле и делал вид, будто и не смотрит на них.

– Он очень похож на тебя, – добавила Келли.

Она имела в виду Зака.

– Я знаю.

– Чем он становится старше, тем больше сходства. Целеустремленный. Упрямый. Требовательный. Умный.

– И все это в одиннадцать лет. С таким жить трудно.

Ее лицо расплылось в широкой улыбке.

– Боюсь, я обречена нести этот крест всю жизнь.

Улыбнулся и Эф. Он не знал, что получилось – улыбка или гримаса: за последние дни Эф отвык улыбаться.

– Послушай, у меня очень мало времени. Я просто хочу… хочу, чтобы все было хорошо. Во всяком случае, между нами. Кутерьма с попечением, все такое… я знаю, это не могло не сказаться на наших отношениях. Я рад, что все закончилось. И пришел не для того, чтобы произносить речи. Просто… сейчас самое время разрядить обстановку.

Келли стояла как громом пораженная. Она не могла найти слов.

– Ты можешь ничего не говорить, я…

– Нет, я хочу сказать. Я сожалею. Очень сожалею, что все так вышло. Правда. Я знаю, ты этого не хотел. Я знаю, ты хотел, чтобы мы оставались вместе. Ради Зака.

– Естественно.

– Видишь ли, я не смогла на это пойти… Не смогла! Ты высасывал из меня жизнь, Эф. Это и повлекло за собой то, что… В общем, мне хотелось причинить тебе боль. Хотелось. Признаю. И это был единственный способ, который я смогла придумать.

Эф глубоко вздохнул. Келли наконец-то призналась в том, что он и так знал. Но победы не ощутил.

– Мне нужен Зак, ты это знаешь, – продолжила Келли. – Зак… это Зак. Думаю, без него нет и меня. Не знаю, хорошо это или плохо, но со мной это так. Он для меня все… как когда-то был ты. – Она выдержала паузу, чтобы последняя фраза дошла до обоих. – Без него я буду ощущать себя потерянной, буду неполноценной, я…

Она замолчала.

– Будешь такой же, как я, – вставил Эф.

Она вздрогнула. Их взгляды встретились.

– Послушай, часть вины я беру на себя. Я знаю, что не был… тем парнем, с которым легко поладить, идеальным мужем. Я очень уж много отдавал работе. А Матт… знаю, раньше я говорил…

– Однажды ты назвал его моей «утехой».

Эф поморщился.

– Знаешь, что я тебе скажу? Если бы я работал в «Сирс», если бы у меня была просто работа, а не… ну, не знаю, работа как вторая жена, ты бы не чувствовала себя такой брошенной. Такой обманутой. Такой… отодвинутой на задний план.

Они какое-то время молчали. Эф подумал, с какой легкостью большие проблемы оттирают малые. С какой живостью личные неурядицы отступают перед борьбой с настоящей бедой.

– Я знаю, что ты собираешься сказать, – прервала паузу Келли. – Ты собираешься сказать, что нам давно следовало поговорить об этом.

– Следовало, – кивнул он, – но мы бы не смогли. Не получилось бы. Сначала мы должны были пройти через все это дерьмо. Поверь мне, я бы все отдал, чтобы этого избежать, но… мы имеем то, что имеем. Вот, сидим, разговариваем…. Как давние знакомые.

– Жизнь складывается не так, как мы загадываем.

Эф кивнул.

– После всего, через что прошли мои родители, через что протащили меня, я всегда говорил себе: никогда, никогда, никогда, никогда.

– Знаю.

Эф закрыл пакет.

– Тогда забудем о том, кто что сделал. Что нам теперь нужно сделать, так это уберечь Зака от лишних переживаний и волнений.

– Согласна.

Келли кивнула. Эф кивнул. Потряс пакет, чувствуя ладонью холод молока.

– Господи, ну и день. – Он вновь подумал о маленькой девочке из Фрибурга, той самой, что держала за руку мать в салоне самолета, прилетевшего в Нью-Йорк рейсом 753. А ведь она примерно одного возраста с Заком. – Помнишь, ты всегда говорила мне, если возникнет какая-то биологическая угроза и я не скажу тебе первой, ты со мной разведешься? Теперь, конечно, поезд ушел.

Она нахмурилась, вглядываясь в его лицо.

– Я знаю, у тебя неприятности.

– Дело не во мне. Я хочу, чтобы ты слушала и не теряла самообладание. По городу распространяется вирус. Это что-то… невероятное… худшее из всего, с чем мне приходилось сталкиваться.

– Худшее? – Келли побледнела. – Атипичная пневмония?

Эф чуть не улыбнулся. Какой абсурд.

– Я хочу, чтобы ты взяла Зака и уехала из города. Матт тоже. Как можно скорее, прямо сейчас… и как можно дальше. Я хочу сказать, подальше от населенных мест. Твои родители… Я знаю, ты не любишь у них одалживаться, но они до сих пор живут в Вермонте, так? На вершине холма?

– Что ты говоришь?!

– Поезжай туда. Хотя бы на несколько дней. Смотри новости, жди моего звонка.

– Подожди, это ведь у меня паранойя, а не у тебя. Это я готова чуть что бежать сломя голову? Но… как насчет школы? Как насчет моей работы? Учебы Зака? – Она сощурилась. – Почему ты не скажешь мне, что происходит?

– Потому что тогда ты не уедешь. Просто доверься мне. Уезжай и надейся, что нам удастся каким-то образом остановить эту заразу и все быстро закончится.