и он выходит за пределы телевидения. О судьбе науки, нашего образования или здравоохранения можно сказать то же самое, такие же симптомы проявляются в других секторах жизни общества.

Российская наука (в какой-то степени и культура) развивалась как в скороварке, когда в замкнутом объеме сосредоточенных ресурсов и подведенной энергии происходит процесс приготовления продукта, пищи. Кстати, высоко в горах только так и можно что-то хорошо приготовить. Но всякий, кто имел дело со скороваркой, знает, что самое опасное происходит в тот момент, когда под воздействием чрезмерно возросшего внутреннего давления взрывается крышка и вся продукция разлетается так, что ее уже не собрать. Мне кажется, нечто похожее произошло и с нашей наукой: в прямом и переносном смысле слетела крышка, и продукция оказалась разбросанной по всему земному шару.

В свое время Сорос дал 130 миллионов долларов на интернетизацию российских университетов. Я был вице-председателем комиссии, которая этим занималась. Процесс занял три года. Но были американские советчики, уверявшие, что нам понадобится лет пять на подготовку людей, на то, чтобы научить их обслуживать серверы, вычислительные машины и пр. Но как только в этих университетах появились серверы и машины, буквально на следующий же день все заработало. Человеческого ресурса у железок не было, вот и всё! Я думаю, преимущество нашей культуры в этом и заключается.

Жизнь, обстоятельства в обществе, если говорить на компьютерном языке, hardware, меняются гораздо быстрее, чем software — программное обеспечение, в том числе юридическое оформление тех или иных законов, ценностных представлений, вызреваемых в обществе. Мы часто сталкиваемся с тем, что, накопив новые ресурсы, не знаем, как ими распорядиться, как решать новые задачи, основываясь только на традициях прошлого. У нас нет ориентиров, нам не хватает времени на создание новых представлений. Это главная проблема, с которой, как мне представляется, мы будем сталкиваться и впредь, если не научимся понимать и договариваться об основополагающих вещах.

То, как нас воспринимают в мире, во многом определяется тем, как мы сами воспринимаем себя. Надо сказать, что в настоящее время в отношении России существуют самые разные мнения — многие с отрицательным знаком, что делает очень трудным определение нашего образа в собственных глазах. Мы находимся в смятении. Это можно выразить простой моделью, которая имеет образно-физический смысл. До больших перемен в 1990-х годах наше общество было «закрытым». Но оно разогревалось процессами роста, внутри возникало все возрастающее давление. Затем сняли крышку — произошло бурное вскипание общественных страстей. Кипение продолжается до сих пор, и поэтому в таком состоянии очень трудно понять, что мы думаем о себе сами, и еще сложнее понять, как наш образ воспринимается другими.

Мой отец перед войной дружил с наркомом по иностранным делам Литвиновым. Они играли в бридж и обсуждали мировые дела. Отец как-то сказал Литвинову: «Что вы ездите на эти конференции? То у вас фронт против Гитлера, то у вас фронт против Англии. Собрались бы, сели, написали бумаги, и все было бы в порядке». На что Литвинов ответил: «Вы знаете, я согласен с Гитлером, что международные соглашения не стоят той бумаги, на которой они написаны. Все дело в процессе переговоров. Мы разговариваем, мы понимаем, что они думают, что мы думаем, мы взаимно прощупываем друг друга. А потом подводим общий знаменатель, который действительно достаточно бессодержательный, но после этого начинается следующий раунд переговоров». Я надолго запомнил эту историю.

В советское время — я уже упоминал атомную область — поразительным ее организатором был Е. П. Славский, горный инженер по образованию, сумевший создать колоссальную отрасль и возглавлявший ее в течение чуть ли не 25 или 30 лет. Одним из главных умов этой отрасли был И. В. Курчатов. Мне достоверно известно, что Курчатову много раз предлагали пост министра, пост заместителя председателя Совета министров, чуть ли не самые высокие посты в политбюро и все, что только можно было вообразить в той реальности. Он категорически от всего отказывался, обладая колоссальным влиянием. Таким же был А. Н. Туполев. Я хорошо знал этого человека. С одной стороны, это был один из крупнейших инженеров-конструкторов в XX веке, а с другой — хороший организатор. Он также обладал большим влиянием и никогда не стремился занять высокие государственные посты. Таким же был и С. П. Королев. Что касается моего отца, у него, по-моему, в этом отношении был негативный опыт. Петр Леонидович изобрел и разработал действительно замечательную вещь: низкотемпературное производство кислорода сыграло решающую роль во время войны, и это привело к развитию целой промышленности, которая могла бы, наверное, раз в десять окупить содержание Академии наук. Отец стал начальником Главкислорода при Совете министров (министр второго ранга), и это, мне кажется, был не самый мудрый шаг в его жизни, хотя, возможно, не мне об этом судить. Он был властным человеком, они все были волевыми, властными людьми. Но одно дело быть просто мощной властной фигурой, а другое — имея в руках инструменты власти, суметь преодолеть противоречие между организатором и творцом-изобретателем, осуществляющим инновационный процесс. Это очень важно. Я думаю, многие издержки заключаются в том, что мы не всегда понимаем суть этого противоречия. Изобретатель может быть в каком-то смысле бессребреником. Я не хочу сказать, что перечисленные люди были бессребрениками, но они вели, так сказать, удобный, но отнюдь не роскошный образ жизни, хотя, может, и шикарный по тем временам. У них были хорошие квартиры, дачи, машины, больше им ничего не надо было. Они работали с самого раннего утра и до самого позднего вечера — это надо было видеть! В этом был весь смысл их жизни. По-моему, это очень важно понять и как-то объяснять через средства массовой информации, литературу. На мой взгляд, и сегодня, объясняя социальные проблемы предпринимательства, мы не должны игнорировать это обстоятельство. Отношение к деньгам. Деньги не цель, а инструмент для достижения тех или иных целей. Люди, которых я перечислил и хорошо знал, деньгами не интересовались. Они интересовались ресурсами, которыми можно и надо было распоряжаться. Сколько у них было людей? У Туполева на заводах работало полмиллиона человек. Сколько работало в атомной промышленности, знал, наверное, только Славский, да и то не сказал. Но все они достигали своих целей. Об этом мне хотелось сказать и обратить внимание на разницу между творцом и предпринимателем, изобретателем и реализатором изобретений для развития общества.

Награды С. П. Капицы

В своей жизни Сергей Петрович был удостоен двух российских орденов: ордена Почета в 2006 году и ордена «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени в