на буфет, Александр решил узнать где он находится у парня стоявшего рядом со входом и курившего папиросу. Тот был к нему спиной и не видел Сашу. Одетый в щегольские штаны и белую рубаху, он насвистывал какую-то мелодию, умудряясь делать это не отрываясь от курения.

— Извини, парень, не подскажешь где тут буфет? — вежливо и миролюбиво спросил он, хлопнув его по плечу.

Тот вздрогнул и как будто съёжился, отпрянув от него. Папироса выпала изо рта и свалилась на заплёванный деревянный пол.

— Ты чо, бля, пугаешь, утырок⁈ Я тя щас на перо посажу за такое, баран! — угрожающе зашипел парень, глядя на него злыми глазами.

Саша напрягся. Вот не повезло… Похоже, нарвался на мелкого уголовника или вокзального вора. Как там… банщик? Байданщик? А, неважно, в сортах дерьма нечего разбираться, один хрен пахнет тем же самым.

— Э, спокойно! — поднял он руки вверх, одновременно оглядываясь вокруг. Меньше всего ему было нужно внимание от милиции или сообщников этого урода. — Я уже ухожу…

Он, не спуская глаз с парня, вышел обратно на улицу и побрёл куда-то в бок, в сторону небольшой группы деревьев, в глубине которой стояла пустая лавочка. Видимо, на ней иногда отдыхали станционные служащие, устраивали перекуры. Саша решил посидеть и потом самому определиться где может быть этот чёртов буфет.

— Эй, погоди! — раздался сзади голос и, обернувшись, Александр увидел как к нему резво бежит давешний парень. Только теперь на его лице сверкала улыбка и весь он излучал дружелюбие. — Ты же буфет ищешь? Так я покажу, мне не сложно! Тут недалеко, буквально за углом!

Так, похоже, его хотят «обуть», поставить на гоп-стоп или что-то в этом роде. Наверное, внешность очкастого ботаника-Шурика обманула вора так как в его внезапное дружелюбие Саша не верил. Только что угрожал ножом пырнуть а теперь помочь хочет? Ну-ну… Что ж, показать «правильному» пацану его место у параши он готов. Заодно и людям поможет сохранить свои вещи. Одни плюсы, как говорится. Кстати, а если у этого дебила есть деньги то он с чистой совестью возьмёт их себе. В конце концов, ограбить грабителя это не то же самое что отнять у честного человека, так что совесть должна молчать.

— Спасибо, парень! — откликнулся он, улыбнувшись в ответ. — Тебя как зовут-то? Меня Сергей.

— А меня Лёха, просто Лёха! — сказал тот, продолжая сверкать улыбкой с парой выбитых зубов во рту. — Ты один?..

— Ага, один… Если не сложно, покажи мне этот буфет, ладно? Очень есть хочется! — извиняющим тоном сказал он, пытаясь всеми силами сыграть роль «домашнего» мальчика.

— Как два пальца!.. — хмыкнул «улыбчивый», цепким взглядом окинув вещмешок Александра. — А бабосики-то есть на жратву?

— Конечно! Я много скопил чтобы поехать. Надо ещё маме помочь, болеет она! — он ещё больше разжигал жадность уголовника. — Я-то у неё один.

— Да, мамке помочь это святое… — кивал головой Лёха, направляясь сквозь кусты к замызганному кирпичному строению метрах в пятидесяти от здания вокзала, скрытому густыми кустами от взоров людей.

Они подошли к двери с торца этого сооружения откуда явственно несло характерным запахом говна и мочи. На одной стороне здания была грубо намалёвана краской буква «М», а с другой стороны угадывалась большая буква «Ж».

— Разве буфет здесь? — растерянно спросил Саша, смотря на парня.

— Да, недавно переехал! — усмехнулся Лёха, погасив улыбку. — Заходи, фраер, что встал как не родной? Там тебя еда ждёт сколько захочешь… — и, схватив его за руку, буквально втолкнул во внутрь.

Вокзальный туалет был представлял собой вытянутое помещение с рядом дыр для оправления естественных надобностей и было, как на зло, совершенно пустым. Запах тут стоял, несмотря на открытую настежь дверь, настолько густой что Александр едва не поморщился. Сам пол был не только заплёван харчками и усеян окурками но и покрыт кусками экскрементов и лужами от тех кто, по разным причинам, не смог хорошенько прицелиться в дыру и позорно промахнулся. В этом смраде деловито летали десятки, а может и сотни мух. Да уж, ну и нашёл этот Лёха место для своего злодейства… Ладно, тем хуже для него самого!

— Ну что, бакланчик, давай сюда своё шмотьё и бабосики, смотреть будем! — с довольным видом обратился к нему парень, вот только глаза смотрели настороженно и зло. — А если вздумаешь орать или сдриснуть отсюда то познакомишься с моим пёрышком! — и быстрым движением вытащил из кармана своё оружие. — Так что давай по-хорошему и не задерживай? Ферштейн? — блеснул своим образованием урка.

— Лёха, а ты по честному работать не пробовал? — осведомился у него Александр, осторожно опуская свой вещмешок перед собой на грязный пол. Злость на таких вот уебанов, которые считают себя самыми умными и наглыми, накатила так сильно что едва получалось её сдерживать. — Жить как обычный советский человек? Приносить пользу стране, обществу?

— Чтобы пахать как последний работяга⁈ — искренне изумился парень, протягивая руку к его вещам. — Не, я правильный пацан, на такое западло подписаться… Живу как хочу, беру что хочу! — и, схватив вещмешок Саши, издевательски рассмеялся.

— Зря! Не хочешь работать? Не будешь! Это я тебе обещаю! — последние слова он буквально прорычал, чувствуя что готов разорвать этого тупого урку. А потом сильнейший удар ногой по голове отбросил Лёху к грязной кирпичной стене! Нож, совершив пируэт, улетел прямо в одну из дырок. О, как приятно было видеть скрючившееся от боли и шока лицо несостоявшегося вора-грабителя! Прямо душа пела!

— Ты, бля, сука! Я… — новый удар заставил его заткнуться и хрюкнуть от боли в животе, куда угодил сапог Александра.

— Так, посмотрим чем ты можешь меня порадовать… — спокойно сказал Саша, присев рядом и бесцеремонно обыскивая парня. Тот сдавленно кашлял, пытаясь вдохнуть воздух, и не мог сопротивляться. — Хм, неплохо-неплохо! — удовлетворённо произнёс Александр, вытащив из кармана штанов целый ворох купюр.

— Богато живёшь, Лёха! — присвистнул он, пересчитывая деньги. Навскидку выходило около двухсот рублей с копейками. Видимо, этот сучонок уже успел кого-то ограбить. Что ж, жертв он не знает, отдавать рубли некому да и самому надо на дорогу. Вдобавок его трофеем стали наручные часы, знаменитые «Павел Буре». Явно кого-то подрезал, гадёныш… — Ну что, парень, как будем решать вопрос насчёт тебя?

—