за диким магом. — То, что, узнав в каком я «положении», все вокруг начинают вести себя так, будто рядом с ними прокажённый.

— Простите… — всё же попытался извиниться дикий маг.

— Да будет тебе, — махнул рукой фокусник.

— Мне кажется, что люди так реагируют, — немного помолчав и обдумав то, что он будет говорить, начал Фалайз, — потому что не привыкли видеть здесь, в играх, настоящую смерть. Такую, чтоб был человек — и человека больше нет.

Перед ответом Веленбергербег долго смотрел на город внизу, а затем кивнул, соглашаясь:

— Да, наверное, ты прав. Сюда, в «Хроники», приходят отвлечься от реального мира, а не проводить свои последние месяцы.

Некоторое время они сидели молча, наблюдая за суетой внизу и думая каждый о своём. Фалайз даже представить себе не мог, каково это, сидеть здесь, наблюдая за выдуманным городом, зная, что тебе предстоит умереть. От этих дум его отвлек сам фокусник, повернув в сторону дикого мага голову.

— Ты можешь спросить, — с усмешкой разрешил он. — Это все спрашивают.

— У-у-мирать страшно? — заикнувшись от неожиданности, поинтересовался Фалайз.

— Да, но я через это уже переступил, — на лице и в голосе Веленбергербега читалась отстраненность: он не столько говорил с диким магом, сколько сам с собой. — Когда тебе осталось так мало, трястись от страха — непозволительно тупая трата времени.

— Поэтому вы…

— Именно, — даже не дослушав, кивнул фокусник. — Хочу оставить после себя хоть что-то, кроме надгробия.

— Думаю, у вас уже получилось, — вспоминая выступление, которое теперь уж точно навсегда отпечаталось в памяти, сообщил Фалайз.

Усмехнувшись, Веленбергербег в ответ поднял бокал, как для тоста.

— Значит, когда за мной явится девушка, которая предложит показать мне сцены прошлого, а затем отведёт на «ту» сторону, я не буду сожалеть о том, что что-то не успел.

— Верите, что за вами, эм, придёт кто-то вроде валькирии?

— Верующим меня сложно назвать, — покачивая пустой бокал, ответил фокусник. — Наверное, мне бы просто хотелось, чтобы там было что-то, а не… пустота.

Фалайз понял, что ему пора. Интуиция подсказывала, что Веленбергербег хочет остаться один, хоть и вряд ли выскажет это в слух.

— Можно ещё один вопрос, прежде чем я уйду? — попросил дикий маг, опасаясь, что уже и так слишком надоел своему собеседнику.

Тот, однако, даже если и считал так, ничем это не показал.

— Конечно. Разве стал бы я с тобой разговаривать, если бы не хотел отвечать на пару вопросов?

— Где мне искать бота по имени Эрл?

— А-а-а, квест на специализацию, — Веленбергербег ностальгически улыбнулся. — Тоже не можешь его найти, да?

— Угу, и никто не хочет помочь.

— Почему же? Я хочу и помогу.

— Спасибо.

— Ещё не за что, — фокусник усмехнулся и сообщил. — Эрл закопан на кладбище.

— В смысле… — растерялся Фалайз, — как это?

— Длинная история. Эрл не самый приятный бот, ты в этом ещё убедишься. Убить его нельзя, точнее бесполезно, а вот закопать — сколько угодно.

— Вы очень мне помогли, — поднимаясь, искренне признался дикий маг.

— Это ещё не всё, — остановил его Веленбергербег. — Ты знаешь, что он у тебя попросит?

— Нет.

— Создать ему яблоко. Если тебе это поможет, то это заклинание стоит, — фокусник прервался на мгновение, — девятнадцать маны. Потренируйся по пути.

Потеряв счёт, сколько раз за последний час он сказал слово «спасибо», Фалайз собирался было покинуть крышу, оставить Веленбергербега одного, но тот вдруг остановил его.

— Ещё одно. Маленькая просьба, прежде чем наши пути разойдутся.

— Конечно, что угодно.

— Когда в следующий раз к тебе подойдёт растерянный новичок с глупым вопросом, прежде чем послать его в гугл или ещё куда, пожалуйста, как бы ты ни спешил, вспомни об этом разговоре. Хорошо?

Фалайз по привычке ожидавший, что сейчас у него начнутся неприятности, замер от удивления.

— К-конечно.

— Передавай привет Эрлу.

***

Как и сказал Веленбергербег, бот нашёлся на кладбище, точнее под ним, почти на пятиметровой глубине. Сотворить по его просьбе яблоко оказалось самым простым. Особенно на фоне натуральных раскопок на кладбище посреди ночи, где постоянно кто-то тихо постанывал «хой, челюсти долой», или возни с цепями, коими массивный металлический гроб с Эрлом был обмотан сверху до низу.

«Интересно, и много здесь таких ботов похоронено?» — задумчиво оглядываясь по сторонам, прикинул Фалайз.

Сам бот оказался пренеприятнейшим ворчливым старикашкой. Непонятно, как на его характере сказалось длительное погребение в гробу, но лучше он от этого точно не стал. Судя по облику и манере поведения, Эрл «работал» профессиональным бродягой, то есть получал деньги за то, что находился где-то подальше от места, где ему заплатили. Вот только создавший его разработчик явно не учёл, что игроки придумают иное решение.

Так или иначе, получив своё яблоко, бот обучил дикого мага любопытной способности — возможности на целый час запоминать последнее произнесенное заклинание. Какое-никакое, но упрощение той доли, что выбрал себе Фалайз, к тому же открывающее простор для различного рода манипуляций и пакостей.

Идея испытать свою новую способность родилась у дикого мага сама собой, по пути обратно в город. Быстро загуглив, сколько стоит заклинание, позволяющее призвать кошку, Фалайз, играя злорадной ухмылкой, отправился в подворотни.

Поиски продлились совсем не долго. Грыз нашёлся практически там же, где и в прошлый раз. Только на этот раз его врасплох застал уже дикий маг, а не наоборот. Сказывалось то, что дворф был занят — он как раз закончил обчищать карманы какого-то перепуганного новичка.

— Эй, Грыз, — окликнул его Фалайз. — Скажи: «кис-кис».

— Чё? — недоумённо обернулся дворф. — Ты?! Какая же у меня удачная ночь.

— Да, согласен, — дикий маг расплылся в злорадной ухмылке и начал махать своим посохом, произнося одно заклинание за другим.

На Грыза обрушился настоящий дождь из очень злых, бешенно орущих котов, которые, падая сверху, норовили вцепиться в толстого дворфа всеми когтями и зубами. Тот принялся размахивать руками и ногами, пытаясь стряхнуть с себя этот клубок из шерсти, страха и ненависти, на что кошки ответили тем, что вцепились ещё крепче прежнего.

И хотя серьёзный ущерб чему-то кроме самолюбия таким образом причинить было невозможно, особенно в случае такого высокоуровневого персонажа как Грыз, выглядела эта картина всё равно