— В Магеллановых облаках? — спросила я с умыслом: мне хотелось тоже вставить словечко. А то сижу рядом с Малышом, точно второй боевой зверь, ничего в высоких материях не смыслящий.

Ценкович покосился на меня.

— Вполне возможно.

— Элия Наумович, а вы знаете, что там уже обнаружили новую расу? — прозвучало это у меня очень по-детски; самой стало смешно. «Дяденька профессор, а вы знаете, что Солнце больше Земли?»

— Ссннцйк? — шумерской дикции можно было только позавидовать. Ценкович улыбнулся вполне понимающе, — Их ещё «сниками» называют. Конечно, знаю.

— Эй, — шутливо сказал Дитрих. Я подумала, что в процессе научного спора он оттаял. А то чуть ли не волком смотрел на психиатрического ассирийца. Вот и хорошо. — Что это ещё за тайны мироздания?

— Вольный поиск, — кратко объяснил Ценкович. — «Кролики Роджеры». Закопались аж в самую другую галактику и нашли там братьев по разуму. После чего организовали экстремальный туризм — над братьями потешаться. Там докосмическая цивилизация.

— А как же конвенция?

— Не «как конвенция», любезнейший местер, — философски процедил шумер. — «Куда конвенция». И не при даме будь сказано, куда именно она вдвинута… Но дело не в том. Милейшая местра Лорцинг имела в виду характер психической организации новой расы. Так вот, вынужден разочаровать. Сники из Магелланова такие же, как мы. Даже чрезмерно близки, на уровне нкхва. А должны быть другие расы. Иные. Настолько, что мы можем их просто не заметить. Не понять, что они разумны… Я не склонен праздно фантазировать. Был один очень горький случай в истории, потому меня и заинтересовала эта проблема.

Дитрих развёл руками.

— Мы всё внимание.

Даже Малыш притих.

— Была такая планета, — сказал Элия Наумович, — Ррит Наирга. К ррит она мало отношения имела. Они её всего сотню лет назад открыли и даже не осваивали толком. Нечего там было, по большому счёту, осваивать. Так, планета-рудник на очереди. Атмосфера на ней была, хорошая атмосфера…

Он затянулся и экономным движением хирурга стряхнул пепел в корзину чёрной шаманки.

— …с дефицитом кислорода. Молодая жизнь. Очень молодая. Незадолго до первой войны ррит всё-таки начали разработку планеты. Построили там подземные заводы на полном цикле, чтобы наружу только готовые хархи выскакивали. И как наши эту Наиргу утюжили… Ни одну планету так не драли. Живые мины туда запускали тысячами, и всё без толку.

Я вспомнила Макса с «Делино». «Полетели дальше к Ррит Наирге». Видимо, всё же был прототип у истории. Теперь уже не узнать, что стряслось на самом деле, но что-то — точно…

— Было такое, — сказал Дитрих.

— Жизнь, — повторил Ценкович. — Там была разумная жизнь. Вы можете это себе представить, разумная жизнь на основе прокариотов!

Я напрягла мозги.

— Безъядерных клеток? — для меня уточнил Дитрих.

— Именно! — почти с восторгом повторил психиатр.

— Ну и?

— Ррит они были безразличны. Они им не мешали. Ррит дробили скалы, добывая руду, а эти плескались в океане. Огромные колонии клеток-прокариотов. Они умели собирать, хранить и вырабатывать электричество. У них язык был на основе электрических импульсов, поэтому звукового названия и нет… Сведений нет почти, только из третьих рук. Какие-то любопытные ррит что-то исследовали, частично эти сведения получили лаэкно, и уже потом, ошмётки — мы. Они, эти колонии, были вроде живых пней в метр высоты. Передвигались со скоростью пятьдесят метров в час. Ррит их даже для развлечения не убивали, ну какое тут развлечение?

Нелюбезный рритский посол Р’харта, помнится, поминал разумную плесень. Неужели не с потолка взял?

— И что?

— У них было искусство, — вздохнул Ценкович. — Вроде стихов. На основе электрических импульсов. Понимаете? У пней, состоящих из клеток-прокариотов, было своё искусство…

— И что случилось?

— Когда наши поняли, что ррит никак не выкурить, — сухо сказал шумер, — они снесли всю биосферу планеты. Всю вообще. Она и так слабенькая была, недавно зародившаяся. Астероидный пояс рядом случился, даже бомб тратить не пришлось… Там теперь ничего нет.

— Жалко, — сказала я. — Неужели никто не знал?

— Почему? — вскинулся Ценкович. — Знали. Но шла война. Лес рубят — щепки летят. Вы вспомнили про Магелланово облако, а я про Наиргу. У меня есть гипотеза, что многих рас просто не замечают. А многих долго не замечали и, в конце концов, уничтожили. И теперь уже никому нет до этого дела. А какое богатство впечатлений могло бы дать общение с принципиально иной расой!

— Впечатлений и от похожих рас полно, — мрачновато заметил Дитрих, запаливая новую сигарету. — Впечатлений и стрельбы…

— Alas! — печально согласился Ценкович. — Но, возможно, что с двумя альтернативными расами мы и сейчас находимся в превосходном симбиозе. Почти.

— Так вы признали нукт альтернативной расой? — с улыбкой уточнил Дитрих.

— Я допускаю возможность, скажем так.

— А вторая? — я опередила Дитриха.

Элия Наумович сложил пальцы домиком.

— Гипотетически, только гипотетически. Это квазициты.

— Что? — довольно глупо сказала я. — Но они неразумны!

— Мы пользуемся маленькими фрагментами их колоний. Вдобавок мутированными, — пояснил шумер. — А колония — это цельный организм. Если бы мне позволили провести исследования на Третьей Терре… но ведь не позволят. Потому остаётся только повторить: alas!

Это даже я понимаю: если паче чаяния обнаружится, что квазициты — разумная раса, то придётся либо менять конвенцию, либо отказываться от неё. Никто не пойдёт на то, чтобы лишиться биопластика. В принципе, можно представить, что нукт признают полноценной расой и откажутся от их эксплуатации. Фатальных последствий не будет. Но от пластика, даже если это действительно изуродованные фрагменты тел разумных существ, — от пластика не откажутся никогда.

По себе сужу.

До прибытия на Терру оставалась всего пара часов. «Акелла» уже вышел из мерцания, когда местер Ценкович подошёл ко мне, взял за плечо и мягко отвёл в сторону. В пустой коридор, ведущий к рубке. Одна из ламп погасла, и оттого свет здесь стоял какой-то замогильный.

— Яна, — сказал шумер, — во-первых, хочу уведомить, что моё приглашение остаётся в силе.

— Спасибо… — начала я.

— Но! — Элия Наумович поднял палец. — Вам не так легко будет на него откликнуться. Я в любом случае собирался послать вам вызов, но коли уж мы видим друг друга лично, отчего не воспользоваться ситуацией? Так вот, как вы смотрите на то, чтобы получить индикарту Седьмой Терры?

Я вытаращилась. Миграция на Урал была закрыта много лет назад, невзирая на более чем скромные цифры переписи. Стать семитерранином почти невозможно, если вас не приглашают родственники. Или правительство.