Я ещё долго вслушивалась, но так ничего и не разобрала. В конце концов, откинулась на подушку, замученная переживаниями, и сама не заметила, как уснула.

Отключилась.

Ты не помнишь этого дня.

Помнишь всё, что предшествовало ему. Как вас учили летать на кораблях х’манков. Как в глазах старших день ото дня разгоралось пламя, прибитое некогда кровавым дождём. Помнишь совет, на котором послы чийенкее свидетельствовали о верности. Рождённый от семени великого вождя минувшей эпохи, ты уже принял высокий ранг, тебе предстояло стяжать славу, и тебя допустили. О, как болезненно светлы были лица всех, кто говорил о войне.

Вера.

И х’манков снова назвали червями. И обещали, что нигде, от планеты Хманкан до самых смутных и отдалённых окраин галактики, не останется ни единого х’манка. Что люди не проявят жадности, приличествующей только низшим расам, и не оставят живых врагов даже на развод, даже на украшения из костей.

Ты командовал отрядом резерва. И скрипел зубами, мысленно кляня командующего. Отчаянно хотелось быть в числе основных сил, но те корабли по праву принадлежали старым воинам, много лет ждавшим отмщения. Юнцов не пустили на остриё атаки, самое почётное место. Впрочем, вам предстояло не менее увлекательное занятие — добивать врага, охотясь за ним по всему бескрайнему космосу.

Ты ещё никогда не убивал х’манков. Привык отшатываться, прижиматься к стене, увидев случайно одного из них. Ты размышлял — как это будет?

И не помнишь.

Вас отозвали к Дикому Порту, защищать колонию от внезапно нарушивших договор нейтралитета пиратов. Пришлось покинуть корабли — и вы вели наземный бой, пока не узнали о том, что всё кончено.

Навсегда.

Недавно по всем каналам прошло сообщение о том, что Ррит Кадара, наконец-то, на самом деле уничтожена. То есть уничтожена её биосфера, массированной ракетной атакой с орбиты.

Может, и так.

Проверить несложно. Поглядим, будет ли ещё производиться парфюмерия и косметика на кемайловой основе.

Разумеется, местер Ценкович прилетел на «Виджайю» не за мной. Он вообще не ожидал меня там встретить. Прилетел он за Дитрихом. На выделенном ксенологу и стратегическому консультанту гипере мастер должен был отправиться обратно на Землю-2, а сам Элия Наумович — далее к Уралу.

Браслетник Дитрих отключил. Задерживаться ассириец не хотел. Вот и двинулся на поиски, приведшие прямиком в медотсек.

Я не знаю, о чём они говорили. Через пару часов Дитрих разбудил меня и как ни в чём не бывало сказал, что местер Ценкович согласен подождать, пока я соберусь, и приглашает покинуть борт «Виджайи» всем вместе. Мастер не скрывал, что это его несколько удивило. «Не знаю, что у вас за знакомство, — было сказано с пожатием плечами, — но он заявил, что чувствует за тебя небольшую ответственность».

Ха!

Интересно выражаются ассирийцы.

Я согласилась. В конце концов, разобраться со всеми неясностями можно будет и потом. А месяц бессмысленного полёта меня не радует.

Малыш страшно обрадовался, снова увидев меня вблизи. Начал прыгать, как маленький, и только что не кидаться на нас с Дитрихом. Нас это насмешило, а Элию Наумовича напугало, — он-то не разбирался в реакциях нукт так же хорошо, как в человеческой мимике.

— Только не говорите мне, Янина, что он болеет! — чуть торопливей, чем обычно, воскликнул он, отодвигаясь от дракона.

— Болеет? — изумилась я. — Почему?

— А на самом деле белый и пушистый, — пояснил Ценкович, усмехнувшись в бороду.

— Нукты ничем не болеют, — сказала я.

— Болеют, — возразил Дитрих, и я смутилась. Конечно, мастер знает лучше, но я ни о чём подобном даже не слышала. — Врождённые дефекты бывают. Расстройства психики…

— Психики? — переспросил шумер-душевед. — Высшая нервная деятельность, да, но я бы…

— Психики, — утвердительно повторил Дитрих. — Разума.

— Я думаю, — с откровенным удовольствием сказал ассириец, — нам с вами найдётся, что обсудить…

Дитрих вежливо улыбнулся.

Тем временем Малыш ткнулся мордой мне в живот и потребовал чесать шейку. Он очень, очень долго пробыл без хорошей, он испугался и соскучился!

Да, нукты ничем не болеют. Разве что отравить их можно, что с успехом и проделывается временами. Зато, как это ни парадоксально, на родной планете они страдают от паразитов. Жуть до чего мерзкие формы жизни — что пресловутые «комарики», что черви-шкуроеды. Последние присасываются к броне и жрут прямо её. Если нукта попадает в гнездо червей, его могут съесть заживо. Особенно жалко самок, с их заслонками на брюхе легче добраться до плоти…

Тип корабля был тот же, что и у «Испел». Он только яхтой не назывался. Так, маленький транспортник. Всё выглядело не в пример скромнее, но в ходовой части «Акелла» даже превосходил роскошную сестру. Не более пятидесяти часов до Терры-без-номера.

«Виджайя» исчез в пространстве. Само пространство исчезло.

«Акелла» вошёл в состояние мерцания.

Здесь Малыша никуда не пришлось прятать. Во-первых, никто его не боялся. Во-вторых, на нём собирались ставить опыты. В том смысле, что местер Ценкович с местером Вольфом спорили о мышлении нукт, выдвигая в качестве аргумента одно и то же — изумлённого до глубины души Малыша.

Для меня-то вопроса не существовало. Но Элия Наумович приводил довольно убедительные доказательства того, что наших псевдоящеров нельзя считать в полной мере разумными. Отсутствие творческого начала, например.

Дитрих возражал. Рассказывал в запале такое, чего я не могла и вообразить. У мастеров своя премудрость. Не подлежащая свободному распространению.

На редкость занимательно было их слушать.

— Ну и ТТХ у вашего зверья, любезнейший местер Вольф! — откровенно сказал ассириец, впечатлённый нуктовыми возможностями и способностями.

— Будь они обычным зверьём, стали бы с ними возиться? — усмехнулся Дитрих. — Ставить на вооружение?

Под конец они ударились в сравнительную ксенологию, и я вообще начала ловить каждое слово. Подозреваю, что эпохальных открытий они в своей беседе не делали, просто приводили чужие мнения, вспоминали чужие наблюдения, и всё это было много раз описано в научной литературе. Но одно дело научная литература, попробуйте-ка её почитать, и совсем другое — когда двое учёных запросто спорят о предмете. Сколько бы в их речи ни было жутких слов, всё равно что-то понимаешь.

Оказалось, что Ценкович тоже курит.

На столе монументом высилась здоровенная пепельница в виде негритянской колдуньи, нагнувшейся над корзиной.

— Все шесть рас, которые сейчас контактируют, — сказал психиатр, дымя сигаретой, — очень близки. Даже пресловутые анкайи. Все построили городскую цивилизацию, развили науку и технику, вышли в космос и стали осваивать другие планеты. Это уже означает схожее устройство психики. А должны быть другие расы. Совершенно. Может быть, не в нашей Галактике…