– Ах, сынок, если зайдешь ко мне в офис после ланча, я покажу тебе архитектурные планы самого очаровательного маленького, йод старину, английского домика, который можно построить на этом участке. Такого ты в жизни своей не видел! Я попросил разработать проект знаменитую компанию «Ордвей энд Ордвей», хотел сделать сюрприз жене с дочерью. Они называют его «в стиле Тюдоров». Думаю, передать его вашим с Глэдис детям, так как теперь, когда Глэдис выходит замуж и от нас уйдет, он слишком велик для нас двоих с матерью. Я займусь земельным участком, ты – домом, и мы отлично все устроим для Глэдис и ее детишек, сколько там у вас появится…

Выходя из-за стола после ланча, Уэтли пожал Чарли руку.

– Я искренне надеюсь, что у вас будут дети, буду молиться за это.

Сразу после Дня благодарения все страницы светских газет в Детройте были посвящены описанию обеда, устроенным мистером и миссис Гортон Б. Уэтли, на котором было объявлено о предстоящем бракосочетании их дочери Глэдис и мистера Чарлза Андерсона, известного изобретателя и военного летчика-аса, главы отдела исследований на большом авиационном заводе Терна.

Старик Бледсоу после дня, когда было объявлено о помолвке Чарли с Глэдис, ни разу с ним не заговорил, но Энн, после танцев в честь праздника хэллоуин в Кантри-клаб, подошла к Чарли с Глэдис и сказала, что она все отлично понимает и желает им счастливой совместной жизни.

За несколько дней до бракосочетания Таки принес ему заявление об уходе.

– А я-то думал, что ты останешься… Моя жена, смею тебя заверить, ничего не будет иметь против, только обрадуется. Может, подумаем о повышении твоего жалованья…

Таки, широко улыбнувшись, вежливо поклонился.

– Как жаль, – сказал он, – что мой опыт – это опыт работы только с холостяками… но я желаю вам всего наилучшего.

Больше всего Чарли задела реакция Джо Эскью. Когда он написал и попросил его быть шафером у него на свадьбе, тот прислал телеграмму с одним только словом – «нет».

Брачная церемония состоялась в баптистской церкви Святого Эммануила. В церкви на нем была визитка, на ногах новые ботинки, которые ужасно жали. Он все время повторял про себя: только не надо от волнения теребить галстук! Его шафером стал Нэт Бентон. Для этого он специально приехал из Нью-Йорка и оказал ему большую помощь во всех делах. Стоя в ризнице, Нэт вытащил из заднего кармана фляжку и попытался заставить Чарли отхлебнуть виски.

– Для храбрости. Что-то ты выглядишь больно зеленым, Чарли!

Чарли, покачав головой, ткнул большим пальцем в сторону зала, откуда до них уже доносились торжественные звуки органа.

– Ты не потерял обручальные кольца? – осведомился с широкой улыбкой Нэт, прикладываясь к фляжке. Он откашлялся. – Ну, Чарли, теперь ты должен поздравить меня с тем, что я нашел победителя. Если бы я только умел вынюхивать рынок, как вынюхиваю способных молодых людей, то давно уже купался бы в деньгах.

Чарли от волнения начал заикаться.

– Ну… не…че…го бес…покоиться, Нэт. Я… о… те…бе позабочусь.

Они оба рассмеялись, и им стало легче на душе. Сопровождающий уже дико размахивал руками у двери в ризницу, приглашая их войти в зал.

Глэдис в подвенечном белом атласном платье с многочисленными рюшками и оборочками, шлейф которого нес маленький мальчик в атласном костюмчике, с кружевной вуалью, с флердоранжем, была так хороша собой, что просто чудо. Он прежде еще никогда не видел ее такой. Оба они, не глядя друг на друга, громко, торжественно произнесли: «Согласен… согласна…» На свадьбе по настоянию четы Уэтли в пунш не добавили спиртного. Чарли чуть не задохнулся от запаха цветов и женских мехов. Он устал пожимать руки всем этим разодетым в пух и прах дамам, которые говорили только одно – какая замечательная у него свадьба. Он с трудом отвязался от гостей, чтобы пойти наверх и переодеться, когда вдруг увидел в холле Олли Тейлора, пьяного в стельку. Тот, по-видимому поскользнувшись, упал на персидский ковер и растянулся во весь свой рост у ног миссис Уэтли, которая только что вышла из зала, взволнованная, заплаканная, в бледно-лиловом платье, вся увешанная бриллиантами. Чарли держался на ногах твердо.

Несмотря на «сухую» свадьбу, Нэт с Фаррелом явно немало где-то хлебнули – когда они вошли в комнату, где Чарли надевал коричневый дорожный костюм, глаза у обоих здорово блестели, на губах – подозрительная влага.

– Счастливые мерзавцы! – воскликнул он. – Где достали? Черт возьми, неужели трудно было вынести Олли Тейлора?

– Он ушел, – сообщили они хором. – Мы строго следим здесь за порядком.

– Боже, думаю, как хорошо, что я слишком поздно послал приглашения на свадьбу своему брату и всей его банде в Миннеаполисе. Мой дядя Фогель наверняка бегал бы по залу, щипал всех престарелых жеманниц за тощие задницы и орал как сумасшедший по-немецки «да здравствует!».

– Да, Олли подвел нас всех, – сказал Нэт. – У этого парня, однако, самое золотое сердце в мире.

– Бедный старый Олли, – эхом откликнулся Чарли. – Отключился!

В дверь постучали. Вошла Глэдис. Ее головка с копной золотистых волос, ее белое, красивое личико чудесно выглядывало из большого воротника искусственного меха.

– Чарли, нам пора. Какой ты все же гадкий мальчик, ты наверняка еще даже не посмотрел наши подарки.

Она повела его наверх, в гостиную, битком набитую изделиями из стекла, столовым серебром, букетами цветов, принадлежностями для курения, наборами с косметикой, шейкерами – в общем, вся комната смахивала на большой универсальный магазин.

– Ты только посмотри, разве все это не мило? – спросила Глэдис.

– Ничего подобного в жизни не видел, – ответил Чарли.

Заметив в противоположном конце коридора вновь прибывших гостей, они быстренько бежали в заднюю комнату, чтобы их не заметили.

– Ну ладно, мы с Глэдис смываемся.

– Пора и нам удирать отсюда, – подхватил Фаррел.

Нэт просто умирал со смеху.

– Послушай, а можно мне поцеловать невесту?

– Ладно тебе, – возразил Чарли. – Поблагодари там за меня всех сопровождающих.

– Ах вы, мои дорогие… ну, а теперь ступайте. – Глэдис помахала им на прощание рукой.

Чарли попытался было прижать ее к себе, но она резко его оттолкнула.

– Послушай, папа уже вытащил чемоданы, они стоят У дверей кухни… Ах, нужно поспешить… Боже, с ума сойти можно!

Они сбежали вниз по черной лестнице, и, прихватив в коридоре чемоданы, сели в такси. У него чемодан из свиной кожи, у нее – черный, лакированный, блестящий. От них исходил особый запах дорогих вещей. Чарли увидел, как из-за колонн большого портика в колониальном стиле вышли Фаррел с Нэтом. Хотели, видно, бросить в новобрачных пригоршню конфетти, но в эту секунду таксист, нажав на газ, рванул вперед.

На вокзале их ожидала только чета Уэтли. Миссис Уэтли, в мешковато сидящей на ней норковой шубке, плакала, а мистер Уэтли ораторствовал, говорил что-то об американском доме, нисколько не заботясь о том, слушает его кто-нибудь или нет. Когда поезд тронулся, Глэдис тоже ударилась в слезы, а Чарли, сидя напротив, чувствовал себя просто отвратительно, не знал, с чего ему в таком случае начать.