факел из пропитанной спиртом тряпки, потом открыл вентиль кислородной трубы на стене и вышел на улицу, враз опьянев от чистого морозного воздуха. Постояв немного и насладившись свежестью снежной ночи, зажёг факел и кинул внутрь.

Пыхнуло как-то уютно, по домашнему что-ли. Окна полуподвала плюнули на улицу треснувшим стеклом и заиграли отсветом синекрасного пламени, потом повалил дым. Я подождал на крылечке выскочившего на шум второго караульного, и аккуратно принял его на трёхгранный штык винтовки, прямо под сердце. Вытянул с хрустом штык из грудины, и с размаху треснул прикладом в лоб сторожу, некстати просунувшему голову в дверь. Всё. Больше меня тут ничего не задерживало.

Макаров

Депеша о смерти Шляхтича и происшествии в госпитале догнала его уже в Бугульме, где он вторые сутки готовил экспедицию к пещере. Информация была скупа, но предназначалось ему лично, значит содержала нечто важное. Если коротко, то смерть Шляхтича признана естественной, заключение экспертов особого интереса не представляло, а вот последующие события заслуживали внимания. Тело умершего отвезли в морг при госпитале. Ночью там произошёл пожар, морг и госпиталь выгорели полностью, деревянные перекрытия рухнули, потушить ничего не смогли. Только через сутки завалы разобрали. Нашли обугленный и обезглавленный труп в мертвецкой, в котором по косвенным признакам опознали Шляхтича (шрамы на обгоревшем кадавре, характерные повреждения скелета, примерный рост и вес). В помещении сторожки обнаружили второй труп, принадлежавший одному из охранников, поставленных в караул. Сам сторож выжил, с сильным сотрясением мозга, и утверждал что один караульный убил второго, после чего убежал. В ходе назначенного специального расследования сделали вывод, что все события не имеют признаков применения каких-либо магических способностей или знаний. Профессиональное чутьё Макарова сначала перевело его в режим охоты: куда делась голова трупа, куда и зачем было бежать убийце, и вообще, какая существовала мотивация в целом для таких действий? Но очень быстро азарт охотника сошел на нет, в конце концов у него теперь иные задачи, а смерть Шляхтича пришлась весьма кстати – не хотелось встречаться с ним, после допроса на Лубянке, где Макаров вынужден был рассказать о своей вербовке Шляхтича в 1898-м и его последующей агентурной работе на Третье управление, под псевдонимом «Шаман». Показания Макарова сразу тщательно перепроверили, сопоставив некоторые события и факты, и подняв часть сохранившихся архивов охранки. В конце-концов всё обошлось, Железный Феликс хмуро пожал ему руку и пожелал успехов в новой службе.

Теперь приходилось оправдывать доверие и добывать успехи в этой самой службе, давая результат. А его пока не было. Снаряжённая экспедиция не смогла разобрать второй завал в пещере – каменное крошево за это время сцепилось в монолит, усилия нащупать направление бывшего хода или тоннеля не увенчались успехом. Попытались проникнуть в пещеру через лаз в районе Москово, и уже изнутри пробить этот завал, но прошедшие там артиллерийские бои спровоцировали другие обвалы, которые наглухо заблокировали известные ходы, оставив лишь небольшие коридоры и карманы, и похоже, открыв несколько новых, которые также никуда не вели, оказавшись тупиковыми. Со временем, возможно, пещера и восстановится в своём первоначальном виде, благодаря грунтовым водам и мягким породам, но когда это будет? Не было у Макарова этого времени, а вот необходимость показать результат была, поэтому, потратив на копание в подземельях без малого месяц, он решил вернуться к розыску Туманова (можно считать, что – попутно). Может тут повезёт?

Длительное отсутствие каких-либо признаков активности Туманова и его отряда Макарова не смущало. Следовало принять во внимание, что практически сразу после попадания в засаду команды Шляхтича и исчезновения Туманова, резко наступила зима: навалило снега и постепенно пришли сильные морозы, удивлявшие даже старожилов. Иначе говоря, незаметно или скрытно перемещаться отрядом, а тем более обозом стало не то, чтобы затруднительно, а практически невозможно. Налаженная, хоть и слабая, агентурная сеть в окрестных поселениях не сообщала о таких случаях, следовательно имелись немалые шансы на то, что Туманов пережидает снежное время где-то на зимних квартирах, и где-то рядом – далеко он уйти не мог, не было и у него времени. Сейчас Туманов должен быть уверен, что избавился от своих главных преследователей, и опасность активного розыска ему пока-что не угрожает, а значит будет предпринимать попытки изучения обстановки в округе, и нащупывать варианты дальнейшего возможного движения. В том, что рано или поздно Туманов себя проявит, Макаров не сомневался, а уж в своих способностях не упустить шанс и встать на его след – тем более. Агентура в уезде была подобрана и сорганизована Чехом, которого самого уже в Бугульме не было – после того, как Шляхтич был увезён в Питер, Политотдел 5 армии отправил его в Белебей, а затем в Уфу. Макаров же занялся объездом агентуры и сбором информации, попутно выясняя, что известно местному населению о близ расположенных пещерах.

Новая служба Макарову в целом нравилась, обязанности были не обременительные, задачи интересные, обеспечение и статус вполне устраивали – в такое неспокойное время быть сытым, и уверенным в завтрашнем дне, уже большое дело. В его распоряжении были все возможности губернского ВЧК, стоило лишь запросить по связи необходимое. Отчитывался по телеграфу в конце каждой недели лично, отправляя в Питер краткие сообщения о проделанном. Под началом Макарова оставили пять бойцов, которых он сам отобрал из отряда ЧОН, после чего весь отряд убыл под Уфу, ближе к фронту. Отобранные пятеро были сообразительнее основной массы своих сослуживцев, ценили особенность своей службы и проявляли умеренное рвение, без излишней инициативы, что старого службиста Макарова вполне устраивало. С ними он за две недели объехал почти все более-менее крупные поселения уезда, общаясь с населением и активистами из комбедов, выясняя о незнакомых людях, регулярно появлявшихся в деревнях в последние месяцы, покупавших продовольствие или наоборот, торгующих чем либо. Постепенно круг поисков сужался и смещался к точке, где сходились границы трёх губерний, к месту последней засады на экспедицию, когда Туманову удалось сбежать. Тут потенциала уездной агентуры уже было явно недостаточно, следовало самому выстраивать сеть информаторов заново, невзирая на условные губернские границы. Слабым местом в информационном обеспечении была обратная связь. Своих возможностей сообщить важное у местной агентуры отродясь не бывало, приходилось раз в неделю самому или бойцам объезжать деревни, под видом уполномоченных по комитетами бедноты, и в ходе собраний, и последующих приватных бесед с жителями, уже добывать ту или иную информацию (как выходило у Шляхтича получать быстро агентурную информацию – одному чёрту ведомо). Процесс сразу затянулся по времени, но Макаров