(2) Разбивайте проблемы, которые кажутся неразрешимыми, на разрешимые субпроблемы.

Заразитесь игривым, но дисциплинированным настроением Энрико Ферми, который — когда не разрабатывал первый в мире атомный реактор — любил давать приблизительные ответы на такие, например, загадки: «Сколько внеземных цивилизаций существует во Вселенной?» Разделите проблему на части, которые можно и нельзя познать. Вытащите на свет незнание. Раскройте и исследуйте ваши предположения. Высказывая их, не бойтесь допустить ошибку. Лучше быстро обнаружить заблуждения, чем скрыть их за туманным многословием.

Суперпрогнозисты считают метод Ферми частью своей работы. Никак иначе они не смогут генерировать ответы на, казалось бы, не поддающиеся количественному анализу вопросы об эксгумации Арафата, эпидемии птичьего гриппа, ценах на нефть, «Боко харам», битвах за Алеппо и доходности облигаций.

Мы можем применить дух метода Ферми даже в поисках любви — самом воплощении неисчисляемости. Возьмем Питера Бакуса, одинокого лондонца, который приблизительно рассчитал количество потенциальных партнеров женского пола поблизости, начав с населения Лондона (около шести миллионов), затем просеяв это количество через пропорцию женщин среди населения (около 50 %), пропорцию одиноких (около 20 %), пропорцию тех, кто находится в подходящем возрастном диапазоне (около 20 %), пропорцию выпускниц университетов (около 26 %), пропорцию тех, кого он считает привлекательными (только 5 %), пропорцию тех, кто сможет счесть его привлекательным (только 5 %), и пропорцию тех, кто сможет сойтись с ним характером (около 10 %). Вывод: примерно двадцать шесть женщин во всем Лондоне — сложная, но выполнимая поисковая задача[243].

Не существует объективно правильных ответов на вопросы об истинной любви, но мы можем оценить точность подсчетов Ферми, которые суперпрогнозисты используют в турнире IARPA. Удивительно, как часто из грубой серии предположений и приблизительных прикидок появляются весьма точные вероятностные подсчеты.

(3) Найдите баланс между взглядом снаружи и изнутри.

Суперпрогнозисты знают, что ничто не ново под луной. Ничто не «уникально» на 100 %. И к черту филологов-пуристов: уникальность — это вопрос степени. Поэтому суперпрогнозисты проводят творческие поиски сходных случаев даже для событий, которые кажутся уникальными, например охота на знаменитого террориста (Джозефа Кони) или противостояние между социалистическим правительством Афин и кредиторами Греции. Суперпрогнозисты имеют обыкновение задавать вопрос, который отражает взгляд снаружи: как часто такие вещи происходят в таких ситуациях?

Этим же, судя по всему, занимается и Ларри Саммерс, гарвардский профессор и бывший министр финансов. Он знает об ошибке планирования: когда босс спрашивает подчиненных, сколько времени им понадобится, чтобы закончить проект, те обычно уменьшают количество времени, которое им потребуется, в два-три раза. Саммерс подозревал, что его подчиненные не исключение. Один бывший служащий, Грег Манкив, сейчас сам знаменитый экономист, вспоминал стратегию Саммерса: он удваивал число, которое называл подчиненный, и переходил к следующей по масштабу единице измерения времени. «Так что, если ассистент говорит, что задание займет час, оно займет два дня. Если он говорит два дня, то нужно четыре недели»[244]. Это шутка для нердов: Саммерс исправлял ошибку своих подчиненных, потерпевших неудачу в попытке взглянуть на проблему извне, принимая внешнюю точку зрения на их подсчеты, а затем вводя комичный коэффициент коррекции.

Конечно, Саммерс уточнил бы коэффициент, если бы подчиненные изумили его, сдав работу вовремя. Он бы нашел баланс между ожидаемым опозданием, о котором говорит взгляд снаружи, и новым свидетельством взгляда изнутри, что конкретный подчиненный — исключение из правил. Потому что каждый из нас в какой-то степени уникален.

(4) Добейтесь хорошего баланса между чрезмерной и недостаточной реакцией на факты.

Корректировка мнения для прогнозирования — то же самое, что зубные щетка и нить для гигиены полости рта. Это может быть скучно, иногда неприятно, но в долгосрочной перспективе окупается. И не думайте, что, если иногда обновлять мнение просто, это просто делать всегда. Умелое обновление требует вычленения слабых сигналов из громких новостных потоков — и при этом сопротивления соблазну выдавать желаемое за действительное.

Ушлые прогнозисты умеют выкапывать говорящие намеки раньше всех. Они выискивают неочевидные сигналы того, что должно было бы случиться, прежде чем могло произойти Х — причем Х может быть чем угодно, от распространения арктических льдов до ядерной войны на Корейском полуострове. Обратите внимание на тонкую грань между умением увидеть едва различимые путеводные нити раньше всех остальных и способностью увлечься обманчивыми намеками, уводящими в сторону от истины. Является ли появление в китайской прессе статьи, критикующей Северную Корею, свидетельством того, что Китай собирается как следует прижать Пхеньян, — или это просто странная ошибка в редакционной политике? Лучшие прогнозисты, как правило, обновляют свое мнение постепенно, зачастую уменьшая степень вероятности, скажем, с 0,4 до 0,35 или увеличивая с 0,6 до 0,65. Эти различия настолько тонки, что их невозможно выразить обтекаемыми формулировками, как, например, «возможно» и «может быть»; но именно они в конечном счете отделяют хороших прогнозистов от великих. И в то же время суперпрогнозисты также знают, как прыгать — быстро перемещать оценку вероятности в ответ на диагностические сигналы. Суперпрогнозисты не владеют корректировкой Байеса в совершенстве, но превосходят в этом большинство из нас — в основном потому, что ценят этот навык и изо всех сил работают над его оттачиванием.

(5) Ищите противоборствующие каузальные силы, присутствующие в каждой проблеме.

На каждый хороший политический аргумент, как правило, имеется контраргумент, который как минимум стоит рассмотрения. Например, если вы убежденный пацифист и считаете, что военными угрозами мира никогда не добиться, будьте готовы к тому, что ошибетесь, например, по поводу Ирана. Тот же совет применим, если вы убежденный сторонник жесткого курса и считаете, что политика «умиротворения» никогда не срабатывает. Каждая сторона должна заранее перечислить те признаки, которые сближают ее с противной стороной.

А теперь начинается самая сложная часть. В классической диалектике тезис встречается с антитезисом, производя синтез. В зрении стрекозы один взгляд встречается с другим, и еще с одним, и еще — и все они должны быть синтезированы в единый образ. Тут не существует простых правил. Синтез — это искусство, которое требует умения объединять крайне субъективные суждения. Если у вас это получается хорошо, включение в этот процесс синтеза может превратить вас из выступающей за мир кроткой голубки или жесткого, грозящего военной мощью ястреба в некий гибрид — ястребоголубку, которая подходит к каждой проблеме особо, чтобы решить, сработает ли здесь более мягкая или более жесткая политика.