захихикал, а затем и засмеялся нормально. Почти. Звуки очень напоминали воронье карканье. — Ну же, мальчик. Необходимо совершить невозможное. Неужели еще не понял? Именно оно позволит стать некромантом, не старясь и не умирая, обыкновенному человеку, лишенному дара, еще не овладевшему силой убеждения!

— Может, я все-таки не библиотекарь?

— Может, — если бы Демон мог, то наверняка тоже пожал бы плечами, — но как-то же уговорил меня тогда? В логове ведьмы?

— По-моему, я просто за тебя схватился, — возразил Женька. — Не уговаривая.

— А слова и не нужны, мальчик. Любого другого я съел бы, не поморщившись и не задумавшись стоит ли, ты уж поверь. Недаром мерзость, утащившая моего проводника в явный мир, не стала прикасаться. А жаль. Уж я бы показал…

Женька кивнул. Вот, значит, как?

«Интересно, Некр знает, что его считают лишь проводником, а не хозяином?» — полюбопытствовал Женька, но озвучивать вопрос не стал: взаимоотношения главы Гильдии с собственном мечом точно никого не касались.

Беззвучные электронные часы на стене, вдруг щелкнули и встали. Секундное табло замерцало, не в состоянии определиться показать ли «три» или «четыре», пару раз мигнуло и высветило «восемь».

— Число смерти, — прокомментировал Демон.

Одна из палочек потухла.

— Нет… — проронил он. — Все-таки «шесть».

— Еще двух шестерок не хватает, и будет «число зверя», — буркнул Женька, обхватив голову руками и разве лишь не раскачиваясь взад-вперед.

— Хватит уже вестись на ложь библиотекарскую, — посоветовал Демон.

— Я совершенно не умею фехтовать.

— Могу дубиной обернуться, ты только скажи! — Демон пофыркал и очень серьезно сказал: — Тебе и не нужно. Отнеси меня, а уж я все сделаю сам.

— Так просто? — не поверил Женька.

— Не совсем. Тебе придется призвать…

— Я же не… — начал он и ошеломленно умолк, когда до него дошло, что именно говорит Демон:

— Царя Навского! Вверишь ему тело, дух и разум свой, считай, Переход этим и осуществишь.

Женька открыл рот, но не сумел ничего выдавить.

— Свобода воли, свобода духа. Только человек способен на невозможное, — проговорил Демон. — Хватит ли у тебя смелости — другой вопрос.

В памяти вдруг всплыли слова, оброненные Ксенией. Женька тогда не поверил им, думал, давно забыл. Но теперь они жглись, отпечатываясь на внутренней стороне век. Девочка предрекла, что Женьке предстоит стать особенным еще при жизни.

— Демон…

— Искуситель, — фыркнул тот.

— В чем подвох? Чего мне бояться?

Меч будто бы потускнел, лишился всех красок, а затем вспыхнул так, что глазам стало больно. Женька отвернулся, смаргивая слезы.

— Ну… ты ведь неглупый мальчик. Как думаешь, что с Дмитрием этим?

— Его нет, — почему-то Женька в том не сомневался, хотя и не спрашивал.

— Верно, нет его. Вообще. Ни в каком качестве! Растворился полностью! А почему?..

Женька промолчал.

— Чем сильнее воля того, кому вверяешься, тем большая вероятность раствориться в ней, отдать себя полностью, исчезнуть, — продолжил Демон. — Вот и прикинь, на что подписываешься.

Женька покачал головой.

— Мог бы не рассказывать, — заметил он. — Я согласился бы, а там…

— Не мог! — резко произнес Демон, словно оплеуху дал. — Для призыва такой силы ты должен быть в курсе. Всего! Ни один владыка Нави не придет к фанатичному идиоту, вознамерившемуся спасти мир чужими руками и думающему, будто ничем не рискует! Только свободная воля, полная готовность, ответственность, осознание возможных последствий! Это ж Навь, мальчик! Там нет страстей, чувств, порывов — ничего из подобного попросту не примут. Только разум, воля, понимание!

Дверь открылась резко, пропуская Дерка. Подобного выражения у него Женька еще ни разу не видел: обреченность мешалась с решимостью, лихорадочно блестящие глаза, волосы — дыбом.

— Договорились?

Дерк кивнул.

— В вашем плане мне места, разумеется, не нашлось? — уточнил Женька. — Буду сидеть в норе и ждать своей участи?

Дерк запустил пальцы в волосы, попытался их пригладить, запутался в районе макушки, резко дернул рукой и зашипел от боли.

— Жека… Хоть ты прояви благоразумность. Пожалуйста! — попросил он. — Из меня последнюю кровь выдавили: через кожу по капле.

Метаморфы могли достать кого угодно — Женька убедился на собственном опыте. Рыцари — тоже. А гремучую смесь из колдунов с ведьмами вообще мало кто мог бы вынести. Вот только входить в положение и жалеть некроманта сейчас не выходило.

— Где жахнет-то? — поинтересовался Демон.

— Как и положено хранителю знаний: над МГУ, — криво усмехнувшись, сообщил Дерк и потянулся к нему. — Символично, ничего не скажешь…

Меч вспыхнул, резко ударив по глазам золотым блеском. Дерк отскочил к самой двери. Женька остался сидеть, где сидел, машинально подсчитывая световые окружности, кружащие перед глазами.

— Укушу! — прорычал Демон. — Нос до меня не дорос, мальчишка!

— Но… — казалось Дерк опешил.

— Вряд ли ты не чувствуешь, как размываются границы, воют охранные артефакты, бензиновой пленочкой истончается ваш Рубеж, а через него просачиваются голодные чудо-юды? Своей работы мало? Займись ею и не лезь ко мне! — резкая отповедь заставила некроманта застыть столбом, ухватившись за дверной косяк. Словно его могло смести отсюда по воле некромантического меча, а вернее, древнего и очень могущественного существа, являющегося на зов и принимающего лишь того, кого само выбрало.

— Некра нет, — проронил Дерк. — Мы не сумели его найти. А кроме него…

— Есть человек, который может до меня дотронуться, — с нажимом произнес Демон. — Весь вопрос в том, хватит ли у него решимости.

Последнее было сказано уже Женьке и для Женьки. И нет, с него не требовали и, тем более, не просили жертвы. Ему, по большей части, оказывали милость, позволяли отказаться от избранной за него роли человечишки, которого станут охранять; давали шанс стать непосредственным участником событий. И лишь от его смелости зависело, профукает ли его, забьется ли в нору или рискнет: жизнью нынешней, посмертием и возможными рождениями в будущем. Вот только какое ему дело до них? Женька терпеть не мог планировать что-либо, а уж так далеко тем более не заглядывал. К тому же он точно не желал жить при некоем воплощенном божестве. На хрен! Он и безобидные храмы, на господство почти не претендующие и под угрозой расправы под своды не тянущие, всегда обходил двенадцатой дорогой.

Ничего не объясняя, он встал, ухватил со