— Человека да, но не Безупречного. Добыча их манит не более, чем насилие над женщиной. Они не владеют ничем, кроме своего оружия — мы даже имен им не разрешаем иметь.

— Верно ли мы поняли доброго господина? — нахмурилась Дени. — У них нет имен?

— Это так, ваше величество.

Кразнис остановился перед гискарцем, который мог бы сойти за его брата, только ростом был повыше, и указал плеткой на маленький бронзовый диск, прикрепленный к поясу, лежащему у ног раба. — Вот его имя. Спроси вестеросскую шлюху, умеет ли она читать по-гискарски. — Дени ответила, что не умеет, и купец спросил Безупречного: — Как тебя звать?

— Его звать Красная Блоха, ваше великолепие.

— А как тебя звали вчера?

— Черная Крыса, ваше великолепие.

— А позавчера?

— Бурая Блоха, ваше великолепие.

— А еще раньше?

— Он не помнит, ваше великолепие. Синяя Жаба… или Синий Червь.

— Скажи, что у них у всех такие же имена. Это напоминает им, что в отдельности они черви. Диски с именами в конце каждого дня ссыпают в пустой бочонок, а утром Безупречные вытаскивают их наугад.

— Что за безумие, — сказал Арстан. — Как может человек каждый день запоминать новое имя?

— Тех, кто не может, отсеивают при обучении, как и тех, кто не может весь день бежать с полной выкладкой, взбираться на горы темной ночью, пройти по горячим углям или убить младенца.

При этих словах у Дени дрогнули губы. Заметил это купец или его слепота не уступает его жестокости? Она быстро отвернулась, стараясь удержать на лице маску, пока не услышит перевода, и лишь потом позволила себе спросить:

— Что это за младенцы, которых они должны убить?

— Чтобы получить остроконечную шапку, Безупречный должен пойти на невольничий рынок с серебряной маркой, найти там грудного младенца и убить его на глазах у матери. Таким образом мы убеждаемся, что никакой слабости в нем не осталось.

Дени ощутила обморочную слабость, но попыталась внушить себе, что это из-за жары.

— Он отнимает ребенка у матери, убивает у нее на глазах и платит ей за это серебряную марку?

Кразнис мо Наклоз громко рассмеялся.

— Мягкотелая, слезливая дура. Скажи этой шлюхе, что марка предназначается для хозяина этого младенца, а не для матери. Брать чужое Безупречным запрещено. — Он похлопал себя плеткой по ноге. — Скажи ей, что это испытание выдерживают почти все. С собаками бывает потруднее. В день кастрации мы даем каждому мальчику щенка, и в конце своего первого года он должен этого щенка задушить. Тех, кто не может этого сделать, убивают и скармливают неубитым собакам. Мы убедились, что это служит хорошим уроком другим.

Посох услышавшего это Арстана медленно, мерно застучал по кирпичу, и старик отвернулся, как будто не мог больше смотреть на Кразниса.

— Добрый господин сказал, что этих евнухов нельзя соблазнить ни деньгами, ни плотью, — произнесла Дени, — но что, если мои враги предложат им свободу?

— Скажи, что они убьют такого человека на месте и принесут ей его голову. Другие рабы могут воровать и копить серебро в надежде себя выкупить, но Безупречному свобода даже даром не нужна. Для них нет жизни помимо долга. Они солдаты, и этим все сказано.

— Солдаты мне нужны, — призналась Дени.

— Скажи ей, что в таком случае она поступила правильно, приехав в Астапор. И спроси, какой величины войско она желает приобрести.

— А сколько Безупречных у вас есть на продажу? — спросила, в свою очередь, Дени.

— Полностью обученных — восемь тысяч. Скажи, что мы продаем их только тысячами или сотнями. Когда-то продавали и десятками, для домашней стражи, но это не оправдало себя. Десять — это слишком мало. Они якшаются с другими рабами, а то и со свободными людьми, и забывают, кто они такие. — Кразнис подождал, когда это переведут, и продолжил: — Эта королева-нищенка должна понимать, что такое чудо стоит недешево. В Юнкае и Миэрине рабы-воины продаются дешевле своих мечей, но Безупречные — это лучшая в мире пехота, и в каждого из них вложено много труда. Скажи ей, что они как валирийская сталь, которую закаляют и куют годами, пока она не станет крепче всех металлов на свете.

— Что такое валирийская сталь, я знаю. Спроси доброго господина, есть ли у Безупречных свои офицеры.

— Нет. Ей придется поставить своих. Мы учим их повиноваться, а не думать. Если ей нужны умные рабы, пусть покупает писцов.

— А снаряжение?

— К каждому прилагаются меч, щит, копье, сандалии и стеганый камзол. Ну и остроконечная шапка, само собой. Они могут носить любые доспехи, но их покупатель обеспечивает сам.

Дени, не зная, о чем бы еще спросить, взглянула на Арстана.

— Ты долго жил на свете, Белобородый. Что ты скажешь теперь, когда увидел их?

— Скажу «нет», ваше величество, — не задумываясь ответил старик.

— Почему? Говори откровенно. — Дени догадывалась, что он скажет, но хотела, чтобы девочка тоже услышала это и передала потом Кразнису.

— Моя королева, в Семи Королевствах рабства не существует уже несколько тысячелетий. И старые, и новые боги смотрят на рабство как на гнусность и зло. Если ваше величество высадится в Вестеросе вместе с армией рабов, многие добрые люди отвернутся от вас именно по этой причине. Это нанесет великий вред вашему делу и чести вашего дела.

— Но должна же я иметь какую-то армию. Джоффри не отдаст мне Железный Трон, если я вежливо попрошу его об этом.

— Когда для вас придет время поднять знамена, половина Вестероса станет на вашу сторону. Вашего брата Рейегара там помнят и любят до сих пор.

— А отца?

— Короля Эйериса тоже помнят, — поколебавшись немного, сказал старик. — Он даровал стране долгие годы мира. Ваше величество, рабы не нужны вам. Магистр Иллирио будет охранять вас, пока ваши драконы не подрастут, и пошлет тайных гонцов через Узкое море, чтобы оповестить знатных лордов о вашем скором прибытии.

— Тех самых лордов, которые перебежали от моего отца к Цареубийце и склонили колено перед Робертом Узурпатором?

— Даже те, кто склонил колено, могут желать в душе возвращения драконов.

— Могут… — повторила Дени. Какое скользкое слово — на любом языке. — Я должна подумать, — сказала она, обращаясь к Кразнису и его рабыне.

— Пусть думает побыстрее, — пожал плечами купец. — В покупателях у нас недостатка нет. Всего лишь три дня назад я показывал эту же самую тысячу предводителю корсаров, который хочет купить их всех.

— Корсару нужна была только сотня, ваше великолепие, — заметила девочка. Хозяин ткнул ее плеткой.

— Корсары всегда лгут. Он возьмет всех. Скажи ей об этом.

Дени знала, что возьмет больше сотни, если уж решится купить.