Я дернулась к девочке, но подойти к ней не дали.

— Солвейг, сделай что-нибудь! — взмолилась я.

Шагун повернула ко мне голову и усмехнулась. Темные волосы разметал ветер.

— Я ваш риар! — перекрикивая грозу, крикнул Хальдор. — Я поклялся защищать вас! И сделаю это!

— Ты никогда не мог защитить Дьярвеншил, Хальдор.

Негромкий голос заставил людей отхлынуть. Вскрикнуть. Небо потемнело до черноты, поднялся ветер. Он усиливался с каждой минутой, зверел. Озирались воины Манавра, не понимая, что происходит. Жители Дьярвеншила закричали, но вопли ужаса утонули в вое нарастающей стихии.

Ледяной ветер бил плетьми, валил с ног, я рухнула на колени, невольно потянув за собой и Анни, и Ирну.

Шипение заставило вскинуть голову. И застыть.

В немом ужасе, как и сотни других людей, я смотрела на проявляющееся нечто. Словно ветер сплетался в жуткое порождение кошмара. Так же, как и его дети, йотуны, ай-ро был почти невидим. Ледяное, прозрачное, сплетенное из двух белоглазых тел чудовище. То ли бескрылый дракон, то ли гигантский змей. Двуполое создание, древнее и ужасное, как сама бездна.

Ай значит она.

Ро значит он.

Ветер стих в один миг. Все замерло. Ай-ро пришел…

Тот, о ком в Дьярвеншиле слагали легенды, тот, кого так страшились. Я смотрела и умирала от ужаса, понимая, что черный хёгг — ничто по сравнению с этим вечным созданием недр. Огромное десятиметровое тело рывками двигалось по брусчатке, оставляя инистый склизкий след. Белые глаза казались слепыми и в то же время всевидящими. Две головы ай-ро покачивались, всматриваясь в жителей Дьярвеншила. И лютый холод незримого мира подкрадывался к каждому вместе с порождением бездны.

Люди падали на колени, когда ай-ро проползал мимо.

Я зажала рукой рот Анни, чтобы девочка не вскрикнула от страха и не привлекла внимания ужасного чудовища. Над площадью повисла тишина, нарушаемая лишь тонким звоном полупрозрачного хвоста змея, касающегося камней.

И все вздрогнули, когда сухо ударили палки. Между домами стоял Краст — в одних штанах, босиком. Негромкий перестук странных инструментов в его руках заставил всех вздрогнуть и обернуться. Безглазый ай-ро застыл. А Краст ударил снова, легко двигаясь навстречу чудовищу. И, оказавшись совсем близко, качнулся навстречу, продолжая выстукивать завораживающий ритм. Прогнулся назад, подпрыгнул. Ударил сильнее, переступил с ноги на ногу. Плашмя вбил палки в оледеневшую землю и снова подпрыгнул, развернулся, ударил!

Левая голова ай-ро качнулась, повинуясь танцу. Два чешуйчатых тела расплелись и снова сплелись, возвышаясь над площадью. Повернулись влево-вправо, вторя ритму и движениям Краста.

Но вот правая голова смотрела в упор, не мигая.

И мне стало страшно.

Сухо ударили палки. И тонкая девичья фигура прошла мимо меня, легко сбросив узлы веревок.

Солвейг…

Истинная йотун-шагун. Короткий взгляд между братом и сестрой. И танец — один на двоих. Совершенная гармония двух тел — мужского и женского. Красота движений, от которых хотелось плакать. Два бога, два воплощения грации, дикости, власти! Потусторонней и пугающей силы, в которой оба — и Краст, и Солвейг — были свободны и невыносимо прекрасны.

Они танцевали.

И качались уже обе головы ай-ро. Потому что только так, только вдвоем можно дать древнему чудовищу то, чего он веками жаждет.

Ай значит она.

Ро значит он.

Шагун должно быть двое — он и она, только глупые люди все переиначили, все испортили… Все сделали не так!

И на грани ускользающего сознания я увидела, как качаются, понимая, все жители Дьярвеншила. Кухарки, мастеровые, воины… Манавр со своими стражами. Хальдор. Вольнорожденные и благородные, нищие и богатые, счастливые и не очень… Танец-ритуал стер границы и всех нас оставил беззащитными и открытыми. И снова мне хотелось плакать и смеяться, глядя, как танцуют ильх и его сестра. Это было так завораживающе красиво, так пугающе сильно… Мне казалось, я плыву по воздуху, растворяюсь, исчезаю по воле тех, кто плетет на обледеневшей земле узор движений и ритма.

Тихо вздохнула Солвейг, остановившись в шаге от ай-ро. Посмотрела в бездонные белые глаза.

Дернулась голова чудовища, глянула в сторону Хальдора. Открылась ужасная пасть с бледным и тонким языком…

Древнее исчадие горы больше не шипело. А потом две белоглазые головы послушно опустились к земле. И ай-ро попятился, уходя из Дьярвеншила обратно в глубину Злой горы. Он был спокоен. Доволен. Сыт. Он снова уснет, и будет ему сниться танец…

Налетевший ветер звякнул льдинками, небо посветлело. Солвейг легла на камни, обессилев. Краст упал на колени. Палки вывалились из дрожащих ладоней.

А когда он поднялся, на колени опустился весь Дьярвеншил. Все те, кто много лет смотрел на ильха, как на проклятого, теперь взирали с благоговением.

— Наш риар… — шепнул чей-то голос. Прошелестел, вернулся эхом. И покатился, нарастая до дикого рева!

— Наш риар! Краст-хёгг — наш риар!

И никто уже не смотрел на ледяную скульптуру застывшего на века Хальдора.

* * *

Люди кричали, люди смеялись. Тянулись к нему, желая прикоснуться. Все те, кто с рождения лишь смотрели косо да шептались за спиной.

Проклятый… Отродье гор… Ошибка…

Сын, который не должен был родиться.

Риар, в глаза которого никто не смотрит.

Сегодня это изменилось. В один миг страх и пренебрежение обернулись восторгом и поклонением. Силу — вот что увидели жители Дьярвеншила. Силу Краста, способную обуздать бессмертное существо, издревле обитающее в недрах Злой горы. Ай-ро был всегда, так говорят предки. Бескрылый древний хёгг смотрит в зримое и незримое, пожирает свой хвост и возрождается снова и снова. Две сути — мужская и женская — сплетены в единое. Ай-ро бессмертен и силен, дыхание безглазого чудовища — вечное заточение во льду.

А это страшнее смерти.

Сегодня на площади Дьярвеншила Краст показал, что сильнее ай-ро. И люди кричали, люди плакали, прославляя его и Солвейг. Завтра к башне принесут дары — корзины, забитые снедью, мехами и золотом. Жители Дьярвеншила добровольно отдадут все тем, кто способен встать между ними и чудовищем из недр.

Проклятие обернулось властью.

Крики оглушали, в голове все еще стучал ритм танца. А Краст вертел головой, начиная раздражаться от толпы, что не давала пройти, славя своего риара. Он глянул поверх голов, не обращая внимания на взгляды и выкрики.

— Отойдите! — рявкнул, ощущая зарождающееся внутри беспокойство.

Но почему? Разве он не победил?

Уже почти рыча, рванул в сторону столба. Сверху смотрел каменный Ингольф, и Красту на миг почудилось, что он видит нахальную усмешку, исказившую каменное лицо отца. Косо глянул на застывшего во льду Хальдора. Пробился к помосту и похолодел.